Год национального стыда во франции. Фашистские подстилки и трусливые европейские недомужчины
Теперь ему уже мало «военного положения» со всеми его нарушениями конституционных прав сограждан, мало почти безграничных властных полномочий, мало повсеместной цензуры, квот, «чёрных списков», подконтрольных штурмовиков и выросшего на этом гадостном фоне собственного богатства (только за последний год доходы Порошенко увеличились в 12 раз). Система правления на Украине окончательно вырождается в режим сознательной сегрегации русских и русскомыслящих людей. То, что за мифической «декоммунизацией» последует насильственная «дерусификация», стало очевидно сразу после Евромайдана, а в будущем можно спрогнозировать негласное ограничение прав русскоязычных жителей государства и появление, по примеру Прибалтики, третируемого сообщества «неграждан».
Во всех этих шагах Порошенко находит понимание и поддержку изрядной доли электората и политической элиты, которые требуют от него ещё более радикальных шагов для подавления сопротивления на Донбассе, истребления инакомыслящих внутри страны, ликвидации всего русского на Украине. Вот, например, рассуждая о сложной для режима ситуации в Запорожской области, заместитель министра «по вопросам временно оккупированных территорий и внутренне перемещённых лиц» Георгий Тука заявляет: «Со всей этой сволочью надо не разговаривать и договариваться, а ее надо искоренять и уничтожать».
Или вот харьковский музыкант, солист известной группы ТНМК Александр Сидоренко (Фоззи) в комментарии киевскому журналу «Новое время» сокрушается, дескать, на Украине - обратите внимание на терминологию - «своей пятой колонны не один миллион». Риторика эпохи «великого террора» стала для господина Сидоренко и множества других сторонников майданного режима естественной и органичной. Тот же Тука откровенно говорит: «С каждым днём я становлюсь всё более ярым сторонником не демократии, а диктатуры».
На данный момент 23% украинцев уверены, что права людей с определенными политическими взглядами (например, кто не разделяет тезисов официальной пропаганды о «революции гидности» или «российской агрессии» против Украины), безусловно, должны быть ограничены, 27% считают, что их права могут быть ограничены при определенных обстоятельствах, и лишь 33% убеждены, что права таких людей ограничивать нельзя (таковы свежие данные опроса фонда «Демократические инициативы»). То есть половина страны готова растоптать демократические принципы и сознательно ограничить права сограждан - в первую очередь инакомыслящих. Порошенко эту тенденцию чутко улавливает. Как формулирует его соратник, меджлисовец Рефат Чубаров : «В условиях войны не избежать сокращения прав человека». Если официальная пропаганда настаивает, что с Россией «идёт война» (при сохраняющихся дипломатических и торговых отношениях), то неизбежно и «сокращение прав человека». Соответственно, по данным вышеупомянутого соцопроса, 14% населения Украины полагают, что у военных преступлений против мирного населения Донбасса имеются смягчающие обстоятельства, 20% считают, что «война есть война и там возможно всякое», 9% уверены, что к преступлениям украинских военных во время боевых действий следует относиться с пониманием. А ещё 16% респондентов уверены, что пытки по отношению к «врагу» могут быть оправданны по тем или иным причинам.
Порошенко ветераны АТО К счастью - и я обращаю на это особое внимание любителей грести всех «под одну гребёнку» - 45% украинцев однозначно считают, что никакими соображениями нельзя оправдать преступления, совершенные ВСУ и добробатовцами во время боевых действий, и преступники должны понести законное наказание. Но ведь Порошенко и его камарилья обращается не к ним. Эта половина, скорее всего, и есть потенциальные новые жертвы режима. И чтобы от них максимально дистанцироваться, «благоразумному обывателю» необходимо задавить в себе остатки всего русского, стать бдительным стукачом-активистом, назойливо демонстрировать везде и всем свой «патриотизм».
Трусость и дурость обывателя-«патриота» доходит до абсурда, до анекдота. Так, один актёр из Харьковского драматического театра имени Пушкина, играющий роль Петра Первого в спектакле «Шут Балакирев», самолично пошёл в областное управление культуры области с просьбой убрать из репертуара этот спектакль, поскольку он «пророссийский». А в Украинском драматическом театре имени Шевченко, в том же Харькове, предлагали снять за «пророссийскость» легендарный спектакль «Шельменко-денщик», который идёт на сцене более 75 лет! А Народный артист Украины Виталий Билоножко, звезда которого взошла именно в многонациональном и интернациональном Советском Союзе, называет всех русских «ватными монстрами» и так далее, и тому подобное. Вчерашняя интеллигенция (не могу говорить о ней как об интеллигенции в нынешнем времени) громче всех стесняется «русскости», видимо, полагая, что она принадлежит к чему-то «передовому» и «прогрессивному», хотя разница в экономическом, культурном и жизненном уровне развития двух государств вовсе не в пользу Украины.
Эту разницу раньше компенсировали завистью - теперь ненавистью. Сегодняшняя ненависть напитывается якобы «истинной» историей, где герои Украины - не сражавшиеся с фашизмом Иван Кожедуб или Сидор Ковпак, а гитлеровские вояки. Вот как говорит известный украинский «патриот» Дмитрий Корчинский про эсэсовцев из «Галичины»: «Это были прекрасные люди, которые воевали там, где должны были воевать. Каждый человек доброй воли в то время должен был идти или в подполье, или в дивизию „Галичина“. И я б пошёл в эту дивизию, и каждый нормальный человек». Такова новая нормальность Украины, и многие конформисты хотят ей соответствовать. Сегодня быть русофобом на Украине также естественно, как быть антисемитом в Третьем рейхе.
Как явствует из результатов практически всех соцопросов, мы наблюдаем две абсолютно разные Украины. Одна из них мужественно сопротивляется оскотиниванию и вызывает наше искреннее уважение: вспомним хотя бы православного спортсмена Александра Усика . А другая по мере развала государственности и погружения во всеобщую нищету начнёт стыдиться собственного паспорта гастарбайтера и заискивать перед ранее оскорбленными ими соседями - брезгливыми поляками, русскими, венграми…
После освобождения оккупированных Германией территорий европейских государств, тысячи женщин, состоявших в личных отношениях с немецкими солдатами и офицерами, были подвержены унизительным и жестоким экзекуциям от рук своих сограждан. Наиболее активно преследовали своих соотечественниц французы. Гнев от поражения, долгих лет оккупации, раскола страны, освобожденная Франция вымещала на этих девушках. В ходе кампании по выявлению и расправе над коллаборационистами, получившей название «L’épuration sauvage», около 30 тысяч девушек, подозревавшихся в связях с немцами, были подвергнуты публичным унижениям.
Зачастую таким образом сводили личные счеты, а многие из наиболее активных участников так пытались спасти самих себя, отвлекая внимание от своего сотрудничества с оккупационными властями. Очевидец тех событий: «Мимо нас, под аккомпанемент ругани и угроз, медленно ехал открытый грузовик. В кузове было около дюжины женщин, все - с обритыми наголо головами, низко опущенными от стыда». Кадры хроники - олицетворением этих слов.
Зачастую на бритье головы не останавливались, рисовали краской свастику на лице или выжигали клеймо на лбу. Были и случаи самосуда, когда девушек просто расстреливали, многие, не выдержав позора покончили жизнь самоубийством.
Они были признаны “национально недостойными” и многие получили от шести месяцев до одного года тюрьмы с последующим понижением в правах еще на год. В народе этот последний год называли “годом национального стыда”. Подобное происходило и других освобожденных европейских странах.
Фашистскую оккупацию. И вот своего рода продолжение. Закончилась война. Европа было очищена от нацизма. А позор мирного сожительства и сотрудничества с оккупантами подавляющей части населения, французы и другие цивилизованные европейцы решили смыть жестокой расправой над... своими женщинами.
После освобождения оккупированных Германией территорий европейских государств тысячи женщин, состоявших в личных отношениях с немецкими солдатами и офицерами, были подвержены унизительным и жестоким экзекуциям от рук своих сограждан.
Наиболее активно преследовали своих соотечественниц французы. Гнев от поражения, долгих лет оккупации, раскола страны освобожденная Франция вымещала на этих девушках.
В ходе кампании по выявлению коллаборационистов и расправе над ними, получившей название L’épuration sauvage, около 30 тысяч девушек, подозревавшихся в связях с немцами, были подвергнуты публичным унижениям.
Зачастую таким образом сводили личные счеты, а многие из наиболее активных участников так пытались спасти самих себя, отвлекая внимание от своего сотрудничества с оккупационными властями.
Очевидец тех событий: «Мимо нас под аккомпанемент ругани и угроз медленно ехал открытый грузовик. В кузове было около дюжины женщин, все — с обритыми наголо головами, низко опущенными от стыда». Кадры хроники — олицетворение этих слов.
Зачастую на бритье головы не останавливались, рисовали краской свастику на лице или выжигали клеймо на лбу.
Были и случаи самосуда, когда девушек просто расстреливали. Многие, не выдержав позора, покончили жизнь самоубийством.
Они были признаны «национально недостойными», многие получили от шести месяцев до одного года тюрьмы с последующим понижением в правах еще на год. В народе этот последний год называли «годом национального стыда». Подобное происходило и в других освобожденных европейских странах.
Но еще об одном аспекте стыдливо молчали на протяжении десятилетий — это родившиеся от немецких военнослужащих дети. Они были дважды отверженными — рожденные вне брака, плод связи с врагом.
По разным подсчетам, в той же Франции родилось более 200 тысяч так называемых «детей оккупации», но, как ни странно, те же французы отнеслись к ним наиболее лояльно, ограничившись лишь запретом на немецкие имена и изучение немецкого языка. Хоть и были случаи нападок со стороны детей и взрослых, от многих матери отказались и они воспитывались в детских домах.
В одном из рассказов Сомерсета Моэма — «Непокоренная», созданном в 1944 году, — главная героиня убивает своего ребенка, рожденного от немецкого солдата. Это не вымысел — подобные случаи также характеризовали то время.
Основатель французско-германской ассоциации детей оккупации «Сердца без границ», насчитывающей сейчас около 300 членов, француз, сын немецкого военнослужащего: «Мы основали эту ассоциацию, поскольку общество ущемляло наши права. Причина — мы были франко-немецкими детьми, зачатыми во время Второй мировой войны. Объединились мы для того, чтобы совместно заниматься поиском наших родителей, помогать друг другу и проводить работу по сохранению исторической памяти. Почему сейчас? Раньше это было невозможно сделать: тема оставалась табу».
К слову, в сегодняшней Германии существует законодательная норма, согласно которой дети немецких военнослужащих, рожденные от французских матерей, имеют право на немецкое гражданство…
В Норвегии таких девушек было около 15 тысяч, и пять тысяч, родившие детей от немцев, были осуждены на полтора года принудительного труда, а почти всех детей с подачи правительства объявили умственно неполноценными и отправили в дома для душевнобольных, где они содержались вплоть до 60-х годов.
Норвежский Союз детей войны позже заявит о том, что «нацистскую икру» и «недоумков» — так называли этих детей — использовали для испытания медицинских препаратов.
Лишь в 2005 году норвежский парламент принесет официальные извинения этим невинным жертвам и утвердит компенсацию за пережитое в размере 3 тысяч евро. Эта сумма могла быть увеличена, если пострадавший предоставит документальные подтверждения того, что столкнулся с ненавистью, страхом и недоверием из-за своего происхождения.
После освобождения оккупированных Германией территорий европейских государств, тысячи женщин, состоявших в личных отношениях с немецкими солдатами и офицерами, были подвержены унизительным и жестоким экзекуциям от рук своих сограждан.
Наиболее активно преследовали своих соотечественниц французы. Гнев от поражения, долгих лет оккупации, раскола страны, освобожденная Франция вымещала на этих девушках.
В ходе кампании по выявлению и расправе над коллаборационистами, получившей название «L’épuration sauvage», около 30 тысяч девушек, подозревавшихся в связях с немцами, были подвергнуты публичным унижениям.
Зачастую таким образом сводили личные счеты, а многие из наиболее активных участников так пытались спасти самих себя, отвлекая внимание от своего сотрудничества с оккупационными властями.
Очевидец тех событий: «Мимо нас, под аккомпанемент ругани и угроз, медленно ехал открытый грузовик. В кузове было около дюжины женщин, все - с обритыми наголо головами, низко опущенными от стыда». Кадры хроники - олицетворением этих слов.
Зачастую на бритье головы не останавливались, рисовали краской свастику на лице или выжигали клеймо на лбу.
Были и случаи самосуда, когда девушек просто расстреливали, многие, не выдержав позора покончили жизнь самоубийством.
Они были признаны “национально недостойными” и многие получили от шести месяцев до одного года тюрьмы с последующим понижением в правах еще на год. В народе этот последний год называли “годом национального стыда”. Подобное происходило и других освобожденных европейских странах.
Но еще об одном аспекте стыдливо молчали на протяжении десятилетий - дети, рожденные от немецких военнослужащих. Они были дважды отверженными - рожденные вне брака, плод связи с врагом.
По разным подсчетам, в той же Франции родилось более 200 тысяч так называемых «детей оккупации», но как ни странно, те же французы отнеслись к ним наиболее лояльно, ограничившись лишь запретом на немецкие имена и изучение немецкого языка. Хоть и были случаи нападок со стороны детей и взрослых, от многих матери отказались, и они воспитывались в детских домах.
В одном из рассказов Сомерсета Моэма - «Непокоренная», созданного в 1944 году, главная героиня убивает своего ребенка, рожденного от немецкого солдата. Это не вымысел - подобные случаи также характеризовали то время.
Основатель французско–германской ассоциации детей оккупации «Сердца без границ», насчитывающей сейчас около 300 членов, француз, сын немецкого военнослужащего: “Мы основали эту ассоциацию, поскольку общество ущемляло наши права. Причина - мы были франко–немецкими детьми, зачатыми во время Второй мировой войны. Объединились мы для того, чтобы совместно заниматься поиском наших родителей, помогать друг другу и проводить работу по сохранению исторической памяти. Почему сейчас? Раньше это было невозможно сделать: тема оставалась табу”.
К слову, в сегодняшней Германии существует законодательная норма, согласно которому дети немецких военнослужащих, рожденные от французских матерей, имеют право на немецкое гражданство…
В Норвегии таких девушек было около 15 тысяч, и пять тысяч, родивших детей от немцев, были осуждены на полтора года принудительного труда, а почти всех детей с подачи правительства объявили умственно неполноценными и отправили в дома для душевнобольных, где они содержались вплоть до 60–х годов.
Норвежский Союз детей войны позже заявит о том, что «нацистскую икру» и «недоумков», так называли этих детей, использовали для испытания медицинских препаратов.
Лишь в 2005 году норвежский парламент принесет официальные извинения этим невинным жертвам и утвердит компенсацию за пережитое в размере 3 тыс. евро. Эта сумма могла быть увеличена, если пострадавший предоставит документальные подтверждения того, что столкнулись с ненавистью, страхом и недоверием из–за своего происхождения.
После освобождения оккупированных Германией территорий европейских государств, тысячи женщин, состоявших в личных отношениях с немецкими солдатами и офицерами, были подвержены унизительным и жестоким экзекуциям от рук своих сограждан.
Наиболее активно преследовали своих соотечественниц французы. Гнев от поражения, долгих лет оккупации, раскола страны, освобожденная Франция вымещала на этих девушках.
В ходе кампании по выявлению и расправе над коллаборационистами, получившей название "L"épuration sauvage", около 30 тысяч девушек, подозревавшихся в связях с немцами, были подвергнуты публичным унижениям.
Зачастую таким образом сводили личные счеты, а многие из наиболее активных участников так пытались спасти самих себя, отвлекая внимание от своего сотрудничества с оккупационными властями.
Очевидец тех событий: "Мимо нас, под аккомпанемент ругани и угроз, медленно ехал открытый грузовик. В кузове было около дюжины женщин, все - с обритыми наголо головами, низко опущенными от стыда". Кадры хроники - олицетворением этих слов.
Зачастую на бритье головы не останавливались, рисовали краской свастику на лице или выжигали клеймо на лбу.
Были и случаи самосуда, когда девушек просто расстреливали, многие, не выдержав позора покончили жизнь самоубийством.
Они были признаны “национально недостойными” и многие получили от шести месяцев до одного года тюрьмы с последующим понижением в правах еще на год. В народе этот последний год называли “годом национального стыда”. Подобное происходило и других освобожденных европейских странах.
Но еще об одном аспекте стыдливо молчали на протяжении десятилетий - дети, рожденные от немецких военнослужащих. Они были дважды отверженными - рожденные вне брака, плод связи с врагом.
По разным подсчетам, в той же Франции родилось более 200 тысяч так называемых "детей оккупации", но как ни странно, те же французы отнеслись к ним наиболее лояльно, ограничившись лишь запретом на немецкие имена и изучение немецкого языка. Хоть и были случаи нападок со стороны детей и взрослых, от многих матери отказались, и они воспитывались в детских домах.
В одном из рассказов Сомерсета Моэма - "Непокоренная", созданного в 1944 году, главная героиня убивает своего ребенка, рожденного от немецкого солдата. Это не вымысел - подобные случаи также характеризовали то время.
Основатель французско–германской ассоциации детей оккупации "Сердца без границ", насчитывающей сейчас около 300 членов, француз, сын немецкого военнослужащего: “Мы основали эту ассоциацию, поскольку общество ущемляло наши права. Причина - мы были франко–немецкими детьми, зачатыми во время Второй мировой войны. Объединились мы для того, чтобы совместно заниматься поиском наших родителей, помогать друг другу и проводить работу по сохранению исторической памяти. Почему сейчас? Раньше это было невозможно сделать: тема оставалась табу”.
К слову, в сегодняшней Германии существует законодательная норма, согласно которому дети немецких военнослужащих, рожденные от французских матерей, имеют право на немецкое гражданство...
В Норвегии таких девушек было около 15 тысяч, и пять тысяч, родивших детей от немцев, были осуждены на полтора года принудительного труда, а почти всех детей с подачи правительства объявили умственно неполноценными и отправили в дома для душевнобольных, где они содержались вплоть до 60–х годов.
Норвежский Союз детей войны позже заявит о том, что "нацистскую икру" и "недоумков", так называли этих детей, использовали для испытания медицинских препаратов.
Лишь в 2005 году норвежский парламент принесет официальные извинения этим невинным жертвам и утвердит компенсацию за пережитое в размере 3 тыс. евро. Эта сумма могла быть увеличена, если пострадавший предоставит документальные подтверждения того, что столкнулись с ненавистью, страхом и недоверием из–за своего происхождения.
