Виды и приемы комического в произведении. Комическое как отражение культуры
от греч. ??????? – смешной) – эстетич. категория, отражающая несоответствие между несовершенным, отжившим, неполноценным содержанием явления или предмета и его формой, претендующей на полноценность и значимость, между важным действием и его несовершенным результатом, высокой целью и негодным средством. Обнаружение и раскрытие этого несоответствия порождает чувство комического. К. всегда смешно – в этом состоит особенность его восприятия. Вместе с тем, в отличие от смешного, К. имеет широкий социальный и обществ. смысл, связано с утверждением положит. эстетич. идеала. К. возникает уже на ранних ступенях развития общества. В иск-ве К. встречается уже у Гомера, где оно оказывается связанным прежде всего с сознанием радости бытия (напр., "смех богов" в "Илиаде" и т.д.). В античности категория К. получает также и теоретич. осмысление. Платон говорит о К. как о воспроизведении "...действий людей безобразных телом и образом мыслей..." (Legg. VII, 19, 816 D). Обобщающее определение К. дает Аристотель в "Поэтике". Комично, по Аристотелю, "некоторое безобразие и ошибка". Обращаясь к различию между трагедией и комедией, он указывает, что трагедия стремится изображать людей лучших, чем существующие, а комедия – худших. Определение Аристотеля содержит важные моменты: связь К. с обществ. противоречиями, элементы диалектики, к-рые проявляются в сопоставлении им комедии и трагедии. Вместе с тем трактовка Аристотелем К., как никому не причиняющего страдания, ограничивает социальное значение К., т.к., по существу, исключает из него сатирич. начало. Эта односторонность становится очевидной уже в последующий период истории антич. общества, дающий целую плеяду крупнейших сатириков – Аристофана, Марциала, Ювенала, Лукиана, творчество к-рых явилось отражением глубоких социальных противоречий. Ювенал, напр., прямо говорит о том, что сатирику стихи "диктует негодование". К. составляет предмет изучения и в эстетич. учениях Древнего Востока. Напр., в инд. эстетич. трактате "Натьяшастра" исследуется предмет К. и его формы, указывается, что К. порождается "...нелепой одеждой и украшениями, бахвальством, взбалмошностью, бессмысленным беснованием, зрелищем уродств, объявлением недостатков и т.д." ("Натьяшастра", VI, 48), приводится классификация смеха на шесть видов: улыбка, усмешка, посмеивание, смех, хохот, бешеный хохот (см. тамже, VI, 52). Значительно меньше внимания К. уделяется в эстетич. мысли средних веков, в значит. мере проникнутой христ. идеологией с ее пафосом смирения, аскетизма и страдания. Отцы церкви объявляют смех "искусством дьявола", предосудит. слабостью, "единственной, которую никогда не испытывал Христос" (см. W. Clarke, The ascetic works of St. Basil, L., 1925, p. 180). Комедия, юмор объявляются обманом с целью развлечения (св. Августин). Типичным документом эпохи является сочинение нем. монахини Гротсвиты Гандерсхеймской (10 в.) "Анти-Теренций", направленное против известного рим. комедиографа и пропове-дывающее подчинение чувств христ. долгу. Однако К. широко используется в иск-ве этого времени, особенно в русле нар. творчества – в иск-ве вагантов, буффонов, гистрионов, к-рое не получает, однако, отражения в господствующих эстетич. учениях. Наиболее демократич. жанром эпохи является фарс, элементы к-рого проникают даже в религ. жанры, напр. в мистерию. Эпоха Возрождения знаменует собой новую страницу в истории К. Освобождение от оков феодализма и религии, к-рое приносит с собой веру в безграничные творч. возможности личности, ощущение богатства, многогранности и красоты реальной жизни – факторы, определяющие принципы реалистич. иск-ва эпохи – формируют и новый взгляд на К. В противоположность средневековью, К. оказывается одной из центр. категорий. Теоретики раннего Возрождения в Италии (Даниелло, Чинцио, Скалигер) следуют еще за вновь открытым Аристотелем, истолковывая его на свой лад – различие между К. и трагическим они связывают с социальной принадлежностью изображаемых героев; отстаивают чистоту жанров и в этом выступают как предшественники классицизма. Однако в целом эпохе Возрождения свойствен глубоко реалистич. взгляд на К. и материалистич. понимание его природы. К. считается неотъемлемым качеством самой объективной действительности. Оно связывается равно и с критическим, и с жизнеутверждающим, проникнутым гедонистич. мотивами, отношением к жизни. Для Рабле К. – "глубокая и несокрушимая жизнерадостность, пред которой все преходящее бессильно" (пролог к 4-й кн. "Гаргантюа и Пантагрюэль"). Другая особенность эстетики Возрождения заключается в установлении органич. взаимосвязи К. с драматическим и трагическим. "...Природа тем для нас прекрасна, что крайности являет ежечасно", – утверждал Лопе де Вега в "Новом руководстве к сочинению комедий" (цит. по кн.: Хрестоматия по истории западно-европейского театра, т. 1, 1953, с. 323). Эта "стихийная диалектика", к-рая необычайно ярко проявляется в трагедиях Шекспира, в "Дон Кихоте" Сервантеса, в пьесах Лопе де Вега, отражает глубину проникновения художников Возрождения в противоречия действительности и становится важнейшим завоеванием реализма вообще. В 17 в. возникает классицистская система взглядов на К. Провозглашая своим осн. принципом следование античности, классицисты берут из нее прежде всего то, что соответствует их собств. идеалам. Положение Аристотеля о различии К. и трагического переводится ими в социальный план и канонизируется; диалектика категорий сменяется установлением их строгой иерархии. Самый яркий представитель эстетики классицизма Буало гл. жанром иск-ва считал трагедию, предметом к-рой являются судьбы "великих людей", тогда как сфера К. – низшие сословия и народ. Смешение этих элементов, по Буало, недопустимо – "Уныния и слез смешное вечный враг. С ним тон трагический несовместим никак..." ("Поэтическое искусство", М., 1957, с. 94). Границы между жанрами оказываются столь же незыблемыми, как и сословные перегородки внутри абсолютистской монархии. Др. теоретик классицизма Батте утверждает: "...Комедия есть представление мещанского действия, заставляющее нас смеяться" ("Начальные правила словесности", т. 3, М., 1807, с. 177). Пафос трактовки К. просветителями (Дидро, Лессинг, Шефтсберри, Хетчесон) состоит в преодолении ограниченности и нормативности классицистских взглядов. Историч. значение их эстетики состоит в расширении сферы К., в утверждении его обществ. значения. Комедия должна "просвещать на счет обязанностей и воспитывать вкус" (Дидро), "исправлять то, что не входит в компетенцию закона" (Лессинг). Дидро, разрабатывая новую систему жанров ("Беседы о „Побочном сыне“", "О драматической поэзии"), выступил против метафизич. разделения комедии и трагедии, указывая на существование многочисл. градаций и оттенков, лежащих между этими крайними формами. В противовес классицистам, у просветителей идея равенства пронизывает все аспекты понимания ими К. Все сословия одинаковы в их отношении к К. и трагическому; художник обращается ко всему народу, и зритель должен видеть в произведении иск-ва самого себя (Дидро), смешно как раз стремление чем-либо выделиться среди других (Лессинг). Здесь ясно выявлен революц. смысл эстетики просветителей, получающий свое практич. воплощение в произведениях самого Дидро, Бомарше и др. Несколько иной характер приобретает К. в эстетике Канта и Шиллера в свете характерного для них противопоставления мира эстетического миру действительности. Рассматривая К., Кант видит причину смеха во "внезапном разрешении противоречия в ничто" (см. "Критика способности суждения", СПБ, 1898, с. 210), подчеркивая, что это разрешение не есть превращение в "...какую-либо положительную противоположность того предмета, которого мы ждали, – ибо это всегда нечто и часто может даже печалить – но именно в ничт?" (там же, с. 211), он считает, что К. связано со снятием противоречия, возвышением над ним. Вместе с тем Кант признает силу обществ. воздействия смеха. Шиллер указывает на важное нравств. назначение комедии, к-рая призвана служить моральному совершенствованию человека. Противоречие между действительностью и идеалом – источник сатиры (см. Собр. соч.; т. 6, М., 1957, с. 413–14). В то же время в самом понимании Шиллером сущности воздействия комического по своему сказывается свойственное ему противопоставление областей эстетического и практического: восприятие комедии связано, по Шиллеру, с созерцательным, беззаботным состоянием, в к-ром "...мы не чувствуем себя ни активными, ни пассивными...", где нас "не касается никакая судьба, не связывает никакой закон" (там же, с. 68). Романтизм с его обостренным интересом к личности обращает особое внимание на субъективную сторону К., иногда абсолютизируя ее. Близкий романтикам Жан Поль (Рихтер) писал, что К. "...никогда не заключается в объекте, а всегда в субъекте" (цит. по кн.: ?улье А., Отрывки из сочинений великих философов, М., 1895, с. 417). Шеллинг определяет К. как противоречие между "бесконечной необходимостью" и "бесконечной свободой". Иенские романтики разрабатывают теорию иронии, к-рая становится гл. творч. принципом их иск-ва. Целый ряд важнейших идей о природе К. содержится в эстетике Гегеля. Это относится прежде всего к его определению К. как противоречия между формой и содержанием, сущностью и ее индивидуальным проявлением (см. Соч., т. 14, М., 1958, с. 368, 385). Гегель обосновывал необходимость обществ.-историч. подхода к К., выдвигая положение о трагич. и комич. фазах историч. процесса. Однако учение Гегеля о К. оказывается связанным с его идеалистич. системой: противоречие формы и содержания выступает как противоречие материального и духовного (в К. материальное, в противоположность возвышенному, получает перевес над духовным); смены трагич. и комич. "состояния мира" объясняются развитием абс. духа. Идея "примирения с действительностью" сказывается в трактовке Гегелем юмора, к-рый, по его мнению, выражает "радостность в покорности судьбе..." (см. Соч., т. 12, М., 1938, с. 162), и во взгляде на сатиру: признавая ее правомерность в прошлом, Гегель пессимистически оценивает ее возможности в современности, там, где "всеобщая разумность" получает свое воплощение в действительности. Значит. вклад в эстетику К. вносят рус. революц. демократы. Чернышевский определял К. как "...внутреннюю пустоту и ничтожность, прикрывающуюся внешностью, имеющею притязание на содержание и реальное значение..." (Полн. собр. соч., т. 2, 1949, с. 31), его истинная область – "человек, человеческое общество, человеческая жизнь..." (там же, с. 186). Указывая на узость точки зрения Гегеля, он противопоставляет К. не возвышенное, а более широкую категорию – прекрасное. Выражая критич. отношение к своему объекту, К. "...пробуждает в нас чувство собственного достоинства..." (там же, с. 191) и служит важным средством формирования обществ. самосознания. Белинский называл комедию "...цветом цивилизации, плодом развившейся общественности" (Полн. собр. соч., т. 8, 1955, с. 90), смех – "посредником в деле отличия истины от лжи". "Комедия, – говорил он, – требует глубокого, острого взгляда в основы общественной морали, и притом надо, чтоб наблюдающий их юмористически своим разумением стоял выше их" (там же, с. 68). Герцен видел в смехе "...одно из самых сильных орудий против всего, что отжило и еще держится, бог знает на чем, важной развалиной, мешая расти свежей жизни и пугая слабых" ("А. И. Герцен об искусстве", 1954, с. 223). Характерное для революц. демократов особое внимание к критич. функции К. объясняется тесной связью их эстетич. взглядов, вырастающих из опыта иск-ва критич. реализма, с социальными условиями времени, с кризисом обществ. отношений в России 19 в. и задачами освободит. движения. Соотношение К. с др. эстетич. категориями, и прежде всего, драматическим и трагическим, рассматривалось революц. демократами диалектически. Однако, остановившись перед историч. материализмом, они не могли до конца раскрыть обществ. сущность противоречий, порождающих К., и осмыслить историч. диалектику их развития. Так, напр., у Чернышевского это сказывается в элементах антропологизма в понимании им "безобразного" как основы К. Совр. бурж. эстетич. мысль о К., несмотря на внешнюю теоретич. пестроту, развивается, в конечном счете, в русле неск. осн. тенденций. Одна из них имеет отправным пунктом формальное определение комического Кантом. У позитивистов, напр. Спенсера, это приобретает характер попытки свести К. к физиологич. основе, рассматривая его как "род мышечных действий, способствующих ослаблению нервного возбуждения" ("Смех, слезы, грациозность", СПБ, 1898, с. 5). Преимущественно в психологич. аспекте рассматривает комическое Т. Липс ("Комизм и юмор" – "Komik und Humor", 1898), к-рый связывает его со способностью человека противостоять жизненным противоречиям. Др. тенденция восходит к консервативному романтизму, продолжая линию субъекти-вистского понимания К. Откровенным субъективизмом проникнута теория комического Бергсона, к-рая органически связана с его учением об интуиции и отрицанием рацион. познания. Продолжая идею Канта о незаинтересованности эстетич. чувства, Бергсон утверждает, что для восприятия К. необходимо "отойти в сторону" и быть "равнодушным зрителем" (см. Собр. соч., т. 5, СПБ, 1914, с. 98). К., по Бергсону, "...обращается к чистому разуму" (там же). Вместе с тем художеств. познание осуществимо только при помощи некоей носящей мистич. характер интуиции – лишь она способна "...поставить нас с самой действительностью лицом к лицу" (там же, с. 182). Теория Бергсона проникнута отрицанием всякого познават. значения К. В субъективистском плане положения Канта о К. развивают Э. Штейгер, Н. Гартмани др. В индивидуальном сознании видит источник К. и Фрейд, для к-рого оно является одним из способов компенсации постоянной неудовлетворенности человека жизнью. Общими для осн. направлений совр. бурж. эстетики являются тенденции к отказу от объективного критерия К. Подлинно науч. методологию подхода к К. дает марксистско-ленинская эстетика, к-рая, опираясь на диалектико-материалистич. понимание истории, вскрывает его глубокую обществ. природу и связывает К. с революц. ходом истории. К. порождается движением историч. процесса, противоречиями его развития. Если гибель нового, исторически перспективного – предмет трагического, то обществ. явление, к-рое теряет свое историч. оправдание, но претендует на него, стремится быть, казаться не тем, что оно есть в действительности, становится объектом К. "История, – пишет Маркс, – действует основательно и проходит через множество фазисов, когда уносит в могилу устаревшую форму жизни. Последний фазис всемирно-исторической формы есть ее к о м е д и я... Почему таков ход истории? Это нужно для того, чтобы человечество в е с е л о расставалось со своим прошлым" (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2изд., т. 1, с. 418). Логика истории определяет и логику перехода категорий трагического, драматического в К., перехода, к-рый Энгельс называл "иронией истории". Т.о., критерий К. всегда носит конкретно-историч. и классовый характер. Помогая расстаться с прошлым, вызывая критическое, осуждающее отношение к тому, что осмеивается, К. вместе с тем всегда несет в себе чувство историч. оптимизма, жизнеутверждающее начало. Оно не сводится к простому отрицанию, а проникнуто положит. эстетич. идеалом, выражающим то историч. превосходство, с позиций к-рого художник судит явления жизни, хотя способы его воплощения в зависимости от жанра меняются; в сатире, напр., идеал может вовсе не получать своего непосредственного воплощения. Соотношение критического и утверждающего начал в различных формах К. различно. Сами эти формы чрезвычайно многообразны. Крайние точки этого очень широкого и богатого переходами диапазона К. находят свое выражение в сатире и юморе. В сатире проявляет себя с особой остротой социальная и обществ. сила смеха; в ней концентрируется критич., обличающее начало. Об этом свидетельствует творчество ее классиков (Рабле, Свифт, Вольтер, Гоголь, Салтыков-Щедрин) и сатирические произведения сов. иск-ва (В. Маяковский, И. Ильф и Е. Петров, Кукрыниксы и др.). Художеств. принципы сатирич. изображения нередко оказываются связаны с приемами заострения, гротеска или эксцентрики, в к-рой, по словам Ленина, проявляется "сатирическое или скептическое отношение к общепринятому, есть стремление вывернуть его наизнанку, немножко исказить, показать алогизм обычного" ("Ленин о культуре и искусстве", 1956, с. 516). На другом полюсе К. находится юмор, к-рому, в отличие от сатиры, свойствен пафос утверждения. Энгельс связывает чувство юмора с уверенностью в себе, движением вперед, оптимистич. взглядом в будущее (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 27, 1935, с. 434). Отсюда то непосредственное выражение жизнерадостности, чувства симпатии и сочувствия, к-рым проникнут юмор. В практике иск-ва сатирич. и юмористич. мотивы очень часто взаимопроникают и выступают не в "чистом виде", а в различного рода сочетаниях друг с другом и с иными оттенками К., что отражает сложность и многогранность самой изображаемой действительности. В социалистич. обществе особую роль приобретает сатира как воспитат. фактор в борьбе со старым, а также и комедийное иск-во, цель к-рого, по словам Горького, заключается в том, чтобы утверждать радость этого движения вперед, – не только отрицать, но и созидать. Лит.: К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве, т. 1–2, ?, 1957 (см. Предметный указ.); Чернышевский Н. Г., Возвышенное и комическое, Полн. собр. соч., т. 2, М., 1949; Луначарский А. В., О смехе, "Литературный критик", 1935, кн. 4; Сретенский H. H., Историческое введение в поэтику комического, ч. 1, Ростов Дон, 1926; Литературная теория немецкого романтизма. Документы под ред. Н. Я. Берковского, [Л., 1934 ]; Белецкий?., Ювенал [вступит. ст. ], в кн.: Ювенал, [М. – Л. ], 1937; Бopeв Ю. Б., О комическом, М., 1957; Эльсберг Я., Вопросы теории сатиры, М., 1957; Чернявский M. H., Теория смешного в трактате Цицерона "Об ораторе", в сб.: Цицерон, [М. ], 1959; Лосев А. Ф., Гомер, М., 1960, с. 311–31; Пинский Л., Реализм эпохи Возрождения, М., 1961; Спенсер Г., Слезы, смех и грациозность, СПБ, 1898; Бергсон?., Смех, в его кн.: Собр. соч., т. 5, СПБ, 1914; Саккетти Л., Эстетика в общедоступном изложении, т. 2, П., 1917, гл. 12, 13; Верли М., Общее литературоведение, пер. с нем., М., 1957; Hutcheson F., Reflections upon laughter and remarks upon the table of the bees, , Glasgow, 1758; ?eising ?., ?sthetische Forschungen, Fr./M., 1855; M?ller J., Das Wesen des Humors, M?nch., 1895; Ueberhorst K., Das Komische, Bd 1–2, Lpz., 1896–1900; L?tzeler H., Philosophie des Humors, "Z. dtsch. Geisteswiss.", 1939, 2; Janentzky Ch., ?ber Tragik, Komik und Humor, в сб.: Jahrbuch des Freien deutschen Hochstifts. 1936–40, Fr./M., ; Ritter J., ?ber das Lachen, "Bl?tter dtsch. Philos.", 1940, 14; Rommel О., Die wissenschaftlichen Bem?hungen um die Analyse des Komischen, "Dtsch. Vierteljahresschrift f?r Literaturwiss. und Geistesgeschichte", 1943, Jg. 21; Radermacher L., Weinen und Lachen, W., 1947; J?nger F., ?ber das Komische, Z., ; Aubоuin ?., Les genres du risible, Marseille, 1948; Krause K., Humor der Antike, Bonn, ; Plessner H., Lachen und Weinen, , Bern, ; Hirsch W., Das Wesen des Komischen, Amst.–Stuttg., . А. Ка
Прежде всего, необходимо дать определение комическому. Это особое средство, которое позволяет раскрыть, искоренить жизненное противоречие, причем обычным смехом. Юмор в литературе это несоответствие может замечать исключительно на словесном уровне, в сюжетных ходах (когда герой, например, попадает в какую-либо смешную ситуацию) или в характере (неадекватная самооценка персонажа самого себя вопреки здравому смыслу).
Разумеется, рознь. Сатира и юмор в литературе - два разных понятия. Если первый предполагает по-доброму посмеяться над героями новеллы или романа, то вторая предпочитает жестко обличать характеры и дурные поступки. И уж совсем далек от веселых рассказов Шукшина, раннего Чехова - равно как и от памфлетов Свифта - гротеск с фантасмагорическим сплетением несоединимого. Этот вид смеха уже совсем не веселый.
Юмор в литературе - это...
Этот вид комического считается наиболее универсальным. В отличие от сатиры он добр, беззлобен, хотя и не лишен определенной остроты. Основная его цель - помочь персонажу избавиться от своих дурных качеств. Юмор в литературе - это череда комических ошибок. Однако герой из-за них не теряет привлекательности, что невозможно в «Мертвых душах» или «Истории одного города». Литература это доказывает. Санчо Панса является воплощением подобного персонажа. Он далеко не идеален: трусоват, всегда руководствуется своей крестьянской расчетливостью, из-за чего она не позволяет ему обидеть самого себя.
Ключевое свойство юмора - когда по-доброму смеешься над кем-то, не замечаешь, как начинаешь обращать внимание на свои недостатки, стараешься их исправить. Использование этой разновидности комического позволяет отыскать в безумном мудрое, ничтожном - возвышенное, а в своенравном обнаруживает подлинную природу. Без юмора не может жить ни один нормальный человек, даже его мрачная разновидность бывает к месту. Как заявил однажды Ремарк, мы смеемся и шутим вовсе не потому, что наделены А потому что без него мы пропадем.
Произведений, заключающих в себе элементы юмора, в русской литературе множество. Это и повести Гоголя, и в какой-то степени пьесы Островского, Чехова. Советская литература подарила нам Зощенко, Булгакова, Шукшина и многих других. Кроме того, присутствует юмор в детской литературе (знаменитые «Приключения Тома Сойера»).
Ирония
Иронию отличает особый прием, когда, по сути, отрицательный смысл высказывания скрывается за его внешней положительной стороной. При этом смех уже приобретает горькие окраски. Сравните приведенные выше примеры юмора в литературе и использование иронии в некоторых стихотворениях Некрасова. Так, в «Калистрате» комический эффект строится на противопоставлении обещаний матушки, что ее ребенок будет жить счастливо, и реальным положением крестьянского сына в тогдашнем обществе.
Для того чтобы уловить иронию, необходимо всегда рассматривать контекст. Например, Чичиков в «Мертвых душах» называет полицмейстера начитанным человеком. Вроде бы в этом высказывании нет ничего, позволяющего усомниться в его ошибочности. Однако далее рассказчик продолжает: «Мы у него (то есть полицмейстера) всю ночь проиграли в вист». Ирония, равно как и юмор в литературе, - это сближение двух планов, условно называемых как данное и должное. Однако в случае с «Мертвыми душами» это степень дискредитации высмеиваемого объекта выше. В то же время таким разделением, проведенным в теории, не всегда можно руководствоваться на практике.
Сатира
Если юмор в литературе - это обычное высмеивание отдельного человека, то сатира нацелена на стороны общественной жизни, которые заслуживают критики. Добиваются последней обычно за счет окарикатуривания, преувеличения, изображения в нелепом виде. Если выразиться фигурально, то сатира казнит этот несовершенный мир, делает все, чтобы его перестроить со своей идеальной программой. Она отнюдь не стремится передать какой-либо жизнеподобный характер, он заостряет, гиперболизирует его, доводит до абсурда.
Яркий пример сатиры - «Мастер и Маргарита» Булгакова. Особое высмеивание заслужил «дом Грибоедова», в котором от литературы ничего и не осталось, а все двери в таком «культурном» заведении увешаны табличками «рыбно-дачная секция».
Специфика сатиры объясняет, почему чаще всего она воплощается в романной форме. Именно роман позволяет охватить как можно больше сфер действительности. При всегда своевременна. Разумеется, если писатель-сатирик начнет обличать несущественные (или даже несуществующие) пороки, то он сам рискует стать посмешищем.
Сарказм
С греческого сарказм так и переводится - «терзать». Этот вид комического близок иронии, однако негодование проявляется более открыто, обличение более явно. Например, в «Думе» поэт саркастично говорит, что его современники богаты с колыбели «ошибками отцов и поздним их умом». Сарказм активно используется в памфлетах и других подобных жанрах.
Гротеск
В 15 веке Рафаэль с учениками во время обнаружили причудливые рисунки, которые стали называться гротеском (от слова «грот»). Его специфика в том, что эффект комического строится на соединении реального и фантастического, даже абсурдного. Вспомним хотя бы пропавший нос у майора Ковалева из повести Гоголя или градоначальника с фаршированной головой в романе Салтыкова-Щедрина.
М.Е. Салтыкова-Щедрина
Форма: анализ эпизода художественного текста
Цели: повторить приемы комического; совершенствовать навык анализа источника и приемов комического в художественном тексте.
Задание 1.
Повторите основные виды и приемы комического.
Виды комического (смешного)
Юмор – вид комического: мягкий, сочувствующий смех, не отрицающий явления в целом, но признающий его несовершенства.
Ирония – вид комического: тонкая, скрытая насмешка. Комический эффект достигается посредством того, что говорится прямо противоположное подразумеваемому.
Сатира – вид комического: способ проявления комического в искусстве, заключающийся в уничтожающем осмеянии явлений, которые представляются автору порочными.
Сарказм – вид комического: злая, язвительная насмешка, издевка, содержащая уничтожающую оценку лица, предмета или явления. Для сарказма характерна крайняя степень эмоциональной открытости, отрицание, переходящее в негодование.
Приемы комического
Абсурд – способ изображения действительности, для которого характерны подчеркнутое нарушение причинно-следственных связей, стремление продемонстрировать нелепость и бессмысленность человеческого существования.
Гипербола – чрезмерное преувеличение чувств, значения, размера, красоты и т. п. описываемого явления. Может быть как идеализирующей, так и уничижающей.
Говорящее имя – прием, основанный на использовании значения имени или связанных с ним ассоциаций для характеристики внутреннего облика героя.
Гротеск – прием, основанный на совмещении контрастных начал: реального и нереального, ужасного и смешного, трагического и комического, безобразного и прекрасного.
Литота – троп, противоположный гиперболе: художественное преуменьшение величины, силы, значения явления или предмета.
Пародия – юмористическое или сатирическое подражание литературному произведению с целью его вышучивания, осмеяния.
Реализация метафоры – буквальное воплощение метафорического выражения, в результате которого возникает новое осмысление этого выражения, имеющее порой юмористический и даже гротескный оттенок.
Саморазоблачение – прием, основанный на раскрытии героем собственных пороков, неблаговидных поступков. Герой при этом не осознает собственных недостатков, не кается в них.
Фантастика – особый тип образности, для которого характерны: высокая степень условности, нарушение законов реальности, установка на вымысел
Задание 2. Прочитайте приведенный эпизод. Ответьте на вопрос в 5-10 предложениях (ответ обязательно должен содержать анализ эпизода).
Вариант 1. Фамилии на А-И
Можно ли Василиска Бородавкина назвать идеальным градоначальником. Какие сатирические приемы используются для описания его правления?
Василиск Семенович Бородавкин, сменивший бригадира Фердыщенку, представлял совершенную противоположность своему предместнику. Насколько последний был распущен и рыхл, настолько же первый поражал расторопностью и какою-то неслыханной административной въедчивостью, которая с особенной энергией проявлялась в вопросах, касавшихся выеденного яйца. Постоянно застегнутый на все пуговицы и имея наготове фуражку и перчатки, он представлял собой тип градоначальника, у которого ноги во всякое время готовы бежать неведомо куда. Днем он, как муха, мелькал по городу, наблюдая, чтоб обыватели имели бодрый и веселый вид; ночью − тушил пожары, делал фальшивые тревоги и вообще заставал врасплох.
Кричал он во всякое время, и кричал необыкновенно. "Столько вмещал он в себе крику, − говорит по этому поводу летописец, − что от оного многие глуповцы и за себя, и за детей навсегда испугались". Свидетельство замечательное и находящее себе подтверждение в том, что впоследствии начальство вынуждено было дать глуповцам разные льготы, именно "испуга их ради".
Вариант 2. Фамилии на К-Р
Какие черты глуповцев проявились в странном «бунте на коленях»? Какие сатирические приемы используются в приведенном эпизоде?
Тут же кстати он доведался, что глуповцы, по упущению, совсем отстали от употребления горчицы, а потому на первый раз ограничился тем, что объявил это употребление обязательным; в наказание же за ослушание прибавил еще прованское масло. И в то же время положил в сердце своем: дотоле не класть оружия, доколе в городе останется хоть один недоумевающий.
Но глуповцы тоже были себе на уме. Энергии действия они с большою находчивостью противопоставили энергию бездействия.
− Что хошь с нами делай! − говорили одни, − хошь − на куски режь; хошь − с кашей ешь, а мы не согласны!
− С нас, брат, не что возьмешь! − говорили другие, − мы не то что прочие, которые телом обросли! нас, брат, и уколупнуть негде!
И упорно стояли при этом на коленах.
Очевидно, что когда эти две энергии встречаются, то из этого всегда происходит нечто весьма любопытное. Нет бунта, но и покорности настоящей нет.
− Сломлю я эту энергию! − говорил Бородавкин и медленно, без торопливости, обдумывал план свой.
А глуповцы стояли на коленах и ждали. Знали они, что бунтуют, но не стоять на коленах не могли. Господи! чего они не передумали в это время! Думают: станут они теперь есть горчицу, − как бы на будущее время еще какую ни на есть мерзость есть не заставили; не станут − как бы шелепов не пришлось отведать. Казалось, что колени в этом случае представляют средний путь, который может умиротворить и ту и другую стороны.
Вариант 3. Фамилии на С-Я
Чем объясняется законотворческая деятельность Беневоленского? Какие сатирические приемы используются для описания его правления?
Едва Беневоленский приступил к изданию первого закона, как оказалось, что он, как простой градоначальник, не имеет даже права издавать собственные законы. <…> Наконец он не выдержал. В одну темную ночь, когда не только будочники, но и собаки спали, он вышел крадучись на улицу и во множестве разбросал листочки, на которых был написан первый, сочиненный им для Глупова, закон. И хотя он понимал, что этот путь распубликования законов весьма предосудителен, но долго сдерживаемая страсть к законодательству так громко вопияла об удовлетворении, что перед голосом ее умолкли даже доводы благоразумия.
Закон был, видимо, написан второпях, а потому отличался необыкновенною краткостью. На другой день, идя на базар, глуповцы подняли с полу бумажки и прочитали следующее:
Закон 1-й
«Всякий человек да опасно ходит; откупщик же да принесет дары».
И только. Но смысл закона был ясен, и откупщик на другой же день явился к градоначальнику. Произошло объяснение; откупщик доказывал, что он и прежде был готов по мере возможности; Беневоленский же возражал, что он в прежнем неопределенном положении оставаться не может; что такое выражение, как «мера возможности», ничего не говорит ни уму, ни сердцу, и что ясен только закон. Остановились на трех тысячах рублей в год и постановили считать эту цифру законною, до тех пор, однако ж, пока «обстоятельства перемены законам не сделают».
Тип «маленького человека» в творчестве Ф.М.Достоевского.
Форма: конспектирование
Цель: закрепить сведения о сквозных типах героев в русской литературе; выявить специфику образа «маленького человека» в творчестве Достоевского
Задание. Составьте конспект статьи.
Литературный тип «маленького человека» сложился в русской прозе 1830-х − 1840-х гг. Для своего времени такой тип героя был своеобразной революцией в понимании и изображении человека в литературном произведении. В самом деле, «маленький человек» был не похож на исключительных романтических героев с их сложным духовным миром. «Маленький человек» - это, как правило, бедный петербургский чиновник, «винтик» огромной бюрократической машины, существо незаметное, стоящее на одной из нижних ступеней социальной лестницы. Характер такого человека был непримечательным, в нем не было каких-либо сильных душевных движений, «амбиций».
Духовный мир «маленького человека» скуден, малоинтересен. Однако авторы произведений о «маленьких людях» изображали их с гуманистических позиций, подчеркивая, что даже такое жалкое, беззащитное и бесправное существо достойно уважения и сострадания. Многим произведениям о «маленьких людях» присущ сентиментальный пафос. Появление «маленького человека» стало началом демократизации литературы. Классические образы «маленькихлюдей» созданы А.С.Пушкиным (Самсон Вырин в «Станционном смотрителе», Евгений в «Медном всаднике») и Н.В.Гоголем (Башмачкин в «Шинели»).
Развитием типа «маленького человека» стал литературный тип «униженного и оскорбленного» человека, который ярче всего представлен в произведениях Ф.М.Достоевского («Униженные и оскорбленные» - название романа Достоевского). Впервые образ «униженного и оскорбленного» человека - Макара Девушкина - создан Достоевским в романе «Бедные люди» (1846). Этот герой, бедный петербургский чиновник, был внешне похож на многочисленных «маленьких людей», изображавшихся писателями «натуральной школы» 1840-х гг. Но, в отличие от своих современников, Достоевский не ограничился социальной характеристикой Девушкина. Он показал, что его герой понимает и остро переживает свое унизительное положение, не может смириться с ним, хотя и не способен к протесту.
Жертвами реальной жизни стали в романе «Преступление и наказание» члены семьи Мармеладовых: кроткая Соня, которой пришлось выйти на панель, чтобы помочь семье; загнанная Катерина Ивановна, которой «некуда больше пойти»; безвольный Мармеладов, доведший жену до чахотки, обрекший дочь жить «по желтому билету». А ведь в нем были доброта и благородство: он несчастной женщине с тремя детьми «руку свою предложил, ибо не мог смотреть на такое страдание», желая ей помочь. И места на службе лишился «не по своей вине, а по сокращению в штатах». А пить стал от отчаяния, мучаясь от своего бессилия и от сознания вины перед близкими. Семен Захарыч Мармеладов твердо стоит на одном пункте, который можно назвать «идеей самоуничижения»: ему и побои «не только не в боль, но и в наслаждение бывают», он приучает себя не обращать ни на что внимания, и ночевать он уже привык, где придется... Он сам отказал себе в праве быть личностью. Если с ним связана «идея самоуничижения», то с Катериной Ивановной - даже не идея, а болезненная мания самоутверждения (Разумихин ее определял как «себятешение»), но это не помогает им: от разрушения личности они постепенно приходят к физической гибели.
Когда Ф.М. Достоевский начинал работу над «Преступлением и наказанием», он планировал когда-нибудь написать роман о мечущихся людях, которых писатель называл «пьяненькими», но такой роман написан не был, а в романе о Раскольникове свое, особое место занял один из тех персонажей, которых в литературоведении относят к типу «маленького человека», − Мармеладов, − кардинально отличающийся от героя «Бедных людей» Макара Девушкина, хотя оба они, как и Самсон Вырин, временами тоже подвержены недугу пьянства. Исследователь Г.С. Померанц задумывается об особой ипостаси «маленького человека»: «Все "пьяненькие" делают низости и тут же в них раскаиваются; порывами благородны, но без всякой стойкости в добре. Они стукаются об Бога головой, как пьяный Мармеладов о ступеньки лестницы. Их великая добродетель - смирение (Мармеладов произносит об этом проповедь, поразившую Раскольникова). Но смирение "пьяных" неотделимо от греха, от привычки к собственной слабости, от неверия в себя. Трагедия нравственной слабости может быть не менее губительной, чем раскольниковские эксперименты. <...>
В "пьяненьких" больше, чем в ком бы то ни было, бросается в глаза "текучесть" героя Достоевского, размытость нравственных границ, − та широта, о которой говорит Аркадий Долгорукий...: “Я тысячу раз дивился на эту способность человека (и, кажется, русского человека по преимуществу) лелеять в душе своей высочайший идеал рядом с величайшей подлостью, и все совершенно искренно. Широкость ли это особенная в русском человеке, которая его далеко поведет, или просто подлость − вот вопрос!"».
И тем не менее, исследуя причины «трагедии слабости» своих героев, Ф.М. Достоевский преисполнен великим состраданием к ним. Многих из них писатель осудил за безнравственность и глухоту к чужому страданию, но главным в мировоззрении Ф.М. Достоевского было его убеждение, что человек − не бессильный «штифтик» и не «фортепьянная клавиша», приводимая в действие посторонней рукой, он сам ответственен за свою жизнь. Писатель никогда не переносил вину с самого человека на внешние «обстоятельства» его жизни. Как художник он видел свою задачу содействовать «восстановлению погибшего человека», задавленного «гнетом обстоятельств, застоя веков и общественных предрассудков».
Похожая информация.
ВИДЫ КОМИЧЕСКОГО В ЛИТЕРАТУРЕ
КОМИЧЕСКОЕ (от греч. komikos — весёлый, смешной) — смешное, вызывающее смех, веселье; средство раскрытия жизненного противоречия путем осмеяния.
Основные виды комического : юмор, ирония, сатира, сарказм.
В основе комического всегда лежит какое-то несоответствие, нарушение нормы.
Это несоответствие может быть на языковом уровне (нелепицы, оговорки, имитация дефекта речи, акцента, не к месту звучащая иностранная речь ), на уровне сюжетной ситуации (недоразумение, одного героя принимают за другого, неузнавание, ошибочные действия ), на уровне характера (противоречие между самооценкой и произведенным впечатлением, между словом и делом, между желаемым и действительным и т. д.).
На протяжении истории человечества комическое воплощается в разных видах и формах.
ЮМОР
ЮМОР — особый вид комического, изображение героев в смешном виде.
В отличие от сатиры, юмор — смех веселый, добродушный, помогающий человеку освободиться от предрассудков, ошибочных убеждений, недостатков.
Например , гоголевская повесть «Ночь перед Рождеством » буквально пронизана юмором (описание капризной красавицы Оксаны, Чуба и т. д.).
Юмор — наиболее универсальное проявление комического. Несмотря на противоречие, соединенное в юморе положительных и отрицательных чувств, общий «баланс » при его восприятии вызывает чувство удовольствия.
Юмор — это смех дружелюбный, беззлобный, но не беззубый. Выявляя сущность явления, он стремиться его совершенствовать, очистить от недостатков, помогая полнее раскрыться общественно-ценному. Юмор видит в своем объекте какие-то стороны, соответствующие идеалу.
Объект юмора , заслуживая критики, все же в целом сохраняет свою привлекательность.
Специфической особенностью юмора является наличие в нем определенной нравственной позиции и моральных качеств, как со стороны юмориста, так и со стороны воспринимающего юмор. При этом поразительный эффект юмора заключается в том, что смеясь над другим, мы порой не замечаем, что смеемся одновременно и над самими собой.
Юмор занимает огромное место в жизни, он сопутствует во всех наших делах. Это показатель нравственного здоровья человека, показатель его способности все остро подмечать и реагировать на событие в окружающем мире.
Даже так называемый «мрачный » юмор и тот имеет известное позитивное значение. Вспомните творчество немецкого писателя Э. Ремарка, юмор фронтовиков в книге «На западном фронте без перемен ». Сам Ремарк по этому поводу писал: «Мы шутим не потому, что нам свойственно чувство юмора, нет, мы стараемся не терять чувство юмора потому, что без него мы пропадем ».
В целом юмор стремится к сложной, как сама жизнь оценке, свободной от односторонностей общепринятых стереотипов. На более глубоком (серьёзном) уровне юмор открывает за ничтожным возвышенное, за безумным мудрость, за своенравным подлинную природу вещей, за смешным грустное — «сквозь видный миру смех... незримые ему слезы » (по словам Н.В. Гоголя).
В русской литре 19 в. многообразен и в высшей степени самобытен юмор Гоголя (от народно-праздничного смеха «Вечеров на хуторе... » и «героического » юмора «Тараса Бульбы » до причудливого гротеска «Носа », идиллического юмора «Старосветских помещиков » и грустного в «Шинели »).
Юмор в самых различных функциях и оттенках присущ Ф.М. Достоевскому, А.Н. Островскому.
Юмором пронизаны рассказы и пьесы А. П. Чехова. Замечательные образцы различных видов юмора в советской литературе — у И.Э. Бабеля, М.М. Зощенко, М.А. Булгакова, М.А. Шолохова, А.Т. Твардовского, В.М. Шукшина.
ИРОНИЯ
ИРОНИЯ — особый вид комического, осмеяние, насмешка.
При иронии отрицательный смысл скрыт за внешней положительной формой высказывания.
Например:
Слуга влиятельных господ,
С какой отвагой благородной
Громите речью вы свободной
Всех тех, кому зажали рот.
(Ф.И. Тютчев "Вы не родились поляком..
.")
В «Мертвых душах » Н.В. Гоголь иронически изображает помещиков и чиновников. Ирония в характеристике Ноздрева заключается в противоречии между ее первой частью, где подобные Ноздреву люди называются хорошими товарищами, и последующими словами о том, что они «при всем том бывают весьма больно поколачиваемы ».
Ирония — приём, при котором слово или высказывание приобретают в контексте речи смысл, противоположный буквальному значению, либо отрицающий его или ставящий под сомнение.
Намек на иронический подтекст может содержаться не в самом слове или высказывании, а в контексте, интонации, а в прозе - даже в ситуации, с которой связаны слово или высказывание.
Например, Чичиков отзывается о полицеймейстере следующим образом: «Какой начитанный человек! Мы у него проиграли в вист… до самых поздних петухов »
Юмор гоголевских повестей и поэмы «Мертвые души » осуществляется именно через притворно-серьезный тон рассказчика, якобы наивно приемлющего все нелепости и недостатки изображаемой жизни, якобы рассматривающего изображаемую жизнь глазами своих героев.
И в иронии, и в юморе даются два отношения автора к изображаемому: одно притворное, другое — подлинное, и в иронии, и в юморе интонация противополагается буквальному смыслу высказывания, но в иронии интонация несет в себе подлинное дискредитирующее отношение, в юморе — притворное уважительное отношение.
Различимые теоретически, ирония и юмор часто переходят друг в друга и до неразличимости переплетаются в художественной практике, чему способствует не только наличие общих элементов, общность функций, но и общая интеллектуалистическая природа этих двух методов художественного дискредитирования: игра со смысловыми контрастами, противопоставление логически противоположных понятий требуют четкости мысли в процессе своего создания и к ней же апеллируют в процессе читательского восприятия.
Ирония не только подчеркивает недостатки , т. е. служит целям дискредитирования, но также обладает возможностью высмеивать, разоблачать неосновательные претензии, придавая самим этим претензиям иронический смысл, как бы заставляя высмеиваемое явление иронизировать само над собой.
В своем стилистическом осуществлении ирония пользуется целым рядом форм, охватывающих самый разнообразный по объему и характеру материал, — то локализирующихся в отдельном слове, то проникающих все произведение в целом.
Ирония может возникать и из столкновения ситуации с языком, в котором автор эту ситуацию развертывает, например, при стилизации авторской речи под высокий торжественный слог. В этой роли выступают словарные и синтаксические архаизмы у Щедрина, в этой роли они вошли и в нашу публицистическую традицию. Таким же орудием иронической стилизации может послужить и самый ритм стихотворения, например, в пушкинском двустишии по поводу русского перевода «Илиады »:
«Крив был Гнедич-поэт, прелагатель слепого Гомера, — Боком одним с образцом схож и его перевод », где иронически проводимая параллель между Гнедичем и Гомером подчеркивается применением античного ритма — элегического дистиха.
САТИРА
САТИРА — особый вид комического: высмеивание, разоблачение отрицательных сторон жизни, изображение их в нелепом, карикатурном виде.
Например, явно сатирично описан в «Мастере и Маргарите » Булгакова «дом Грибоедова », где размещалась ассоциация писателей МАССОЛИТ. О литературе здесь мало что напоминает, а все двери увешаны табличками типа «Рыбно-дачная секция ».
Сатира представляет собой беспощадное осмеяние и отрицание явления или человеческого типа в целом.
Сатира отрицает мир , казнит его несовершенство во имя преобразования в соответствии с некой идеальной программой.
В отличие от юмора, сатирический смех — смех грозный, жестокий, испепеляющий. Для того, чтобы как можно сильнее ранить зло, социальные уродства, пошлость, безнравственность и тому подобное, явление нередко сознательно утрируют, преувеличивают.
Например, в сатирических комедиях В. Маяковского «Баня » и «Клоп » действие не совпадает с реальным ходом жизни. Не могут люди из будущего встретиться с нами. Не может быть начальника, как Главначпупс в «Бане ». И многие обстоятельства пьесы «Клоп » тоже не имеют точной аналогии с действительностью. Но преувеличение, заостренная форма делает зримыми наши недостатки, которые были и есть в нашей жизни.
Сатирическое осмеяние достигается с помощью таких приёмов, как гипербола (то есть преувеличение до необыкновенных размеров) или гротеск (фантастически-уродливое изображение).
Например, один из градоначальников в «Истории одного города » Салтыкова-Щедрина с серьезным видом, обсуждая вопрос о постройке моста в городе, спрашивает: «А как будем возводить мост — вдоль или поперек реки? » И сразу становится ясна непроходимая глупость человека, занимающего ответственный пост.
Гиперболу и гротеск мастерски использует В. Маяковский в стихотворении «Прозаседавшиеся », в котором он «вдрызг » высмеивает всякого рода совещания и издевается над заседающими, что они постоянно только что и делают, так это заседают и перезаседают. Человек не может попасть на прием к начальнику, а секретарь объясняет почему:
«Оне на двух заседаниях сразу,
В день
Заседаний на двадцать
Надо поспеть нам.
Поневоле приходится раздвояться.
До пояса здесь,
А остальное
Там».
Сатира не стремится к точному воспроизведению жизни, правдоподобию и похожести. Она может укрупнять характер, заострять отдельные его стороны, преувеличивать обстоятельства, в которых действуют люди. Главное для неё — обнажать, сделать зримыми те явления жизни, против которых она направляет свое острие.
Сатира — жанр смелый. Она соединяет небывалое с действительным, существующим; преувеличение, гиперболу — с бытовыми чертами героев и жизненными обстоятельствами.
Такая свобода средств продиктована ее главной задачей: заставить увидеть те пороки и недостатки, мимо которых люди проходят в жизни, не замечая их. Смех здесь жестокий, бичующий, потому, что он направлен на все то, что не соответствует правовым, политическим, эстетическим и нравственным идеалам. Поэтому сатира не знает снисхождения и жалости.
Формы сатирических произведений чрезвычайно своеобразны. Речь идет не только о степени художественности сатиры, но и о ее художественном своеобразии.
Если мы обратимся к тому типу сатиры, который построен на отрицании социальной системы, то увидим, что творчество великих сатириков — Рабле, Свифта, Салтыкова-Щедрина, — отделенное друг от друга временем и пространством, столь различное по своему социально-политическому генезису, представляет собой большую близость формы. Основная особенность сатиры этого типа заключается в том, что все изображаемое в ней дается в плане полного отрицания. Положительные идейные установки автора, во имя которых идет это отрицание, не даны в самом произведении. Их сущность ясна из комического обнаружения ничтожности изображаемого. Отсюда нередко встречающееся вульгарное утверждение, будто у сатириков этого типа нет положительного идеала.
Такая сатира обычно построена на гротескной гиперболистичности, превращающей реальную действительность в фантастику. Рабле рассказывает о необычайных великанах, о колоссальных аксессуарах их быта, об их фантастических приключениях, об оживающих колбасах и сосисках, о паломниках, путешествующих во рту Гаргантюа .
Свифт фантастически смещает все человеческие понятия, сталкивая своего героя поочередно с лилипутами и великанами, рассказывает о летающем острове и т.п. Салтыков-Щедрин изображает градоначальника с заводным механизмом в голове, всегда произносящего одни и те же две фразы , и т.п.
Усиливая комическое до степени гротеска, придавая ему форму невероятного, фантастического, сатирик тем самым выявляет его абсурдность, его неопределенность, его противоречие с реальной действительностью.
Реалистически-гротескная фантастика сатириков как основа их стиля определяет целый ряд отдельных приемов. Главнейшие из них состоят в том, что фантастическое дается с точным и весьма обширным перечислением натуралистических подробностей (Рабле) или даже точным измерением его размеров (Свифт).
Стремление к всеобъемлющей реалистической критике социального строя определило и самый жанр сатиры этого типа. Великие писатели-сатирики, которые направляли свой дар на изобличение враждебной им социально-политической системы, сделали роман своим основным жанром. Форма романа давала возможность широкого охвата действительности. В то же время обычная форма романа в связи с ее сатирической функцией получала свои особенности как форма сатирического романа . Сатирический роман не связан рамками определенного сюжета. Сюжет здесь — лишь канва, на которую нанизывается все, что служит для изображения и изобличения той или другой стороны жизни. Сатирик не ограничивает себя количеством действующих лиц, так же как он не обязан следить до конца за их судьбой.
На первый план сатира выдвигает отрицательные типы и характеры, давая положительное лишь как фон для них либо не давая вовсе. Сатира эта по преимуществу является сатирой типов и характеров.
Отдельные отрицательные стороны социального строя сатирик воплощает в отдельных характерах. Отрицательные типы построены большей частью на какой-нибудь одной резко выдающейся черте; например, на скупости Гарпагона, на лицемерии Тартюфа, на подличании и угодничестве Молчалина, на тупом солдафонстве Скалозуба . Эта сатирически заостренная черта характера создает порой вместо индивидуализированного образа социальную маску.
У сатиры есть свои, только ей присущие особенности. Речь идет, в первую очередь, о злободневности. Люди не будут смеяться над тем, что им сегодня не кажется важным, что их не задевает, не волнует.
Поэтому современность — обязательное условие сатиры . Если сатирик начнет бичевать несуществующие или не имеющие существенного значения в современной жизни явления, он рискует свое собственное произведение превратить в объект осмеяния другими сатириками. И даже тогда, когда сатирик обращается к явлениям, казалось бы давно отжившим, изображенным, например, в классической сатирической комедии, он дает им современную интерпретацию, заставляет думать о явлениях современной жизни.
Осмысляя сущность комического, важно понять, что его источником является не эстетизация уродств жизни, а борьба с ними. Смех лечит язвы общества, он служит доброму и прекрасному.
Сатира — жанр трудный. Она обязательно кого-нибудь задевает, кого-то обижает, кому-то не нравится. Недаром французская пословица гласит: смешное убивает сильнее оружия. Аргументов сатиробоязни больше чем достаточно, вот почему сатира не может развиваться под всеобщие аплодисменты. Однако сатира служит в обществе созидательным целям, она лечит его болезни. Вот почему так необходимы все жанры комического. Там где оно начинает затихать, там можно говорить о загнивании. В этой связи особо следует осознать воспитательные задачи комического, его роль в формировании нравственности человека.
САРКАЗМ
САРКАЗМ (от греческого sarkadzo — рвать, терзать ) — особый вид комического, язвительная насмешка, высшая степень иронии, когда негодование высказывается вполне открыто.
В отличие от прямого обличения, сарказм осуществляется как процесс переосмысления предмета.
Например:
Молчалин! - Кто другой так мирно все уладит!
Там моську вовремя погладит,
Тут в пору карточку вотрет.. .
(А. С. Грибоедов, "Горе от ума
").
С сарказмом говорит Лермонтов в стихотворении «Дума » о своем поколении: «Богаты мы, едва из колыбели, Ошибками отцов и поздним их умом... », и заканчивает едким сравнением отношения к нему будущих поколений с «Насмешкой горькою обманутого сына Над промотавшимся отцом ».
Как и сатира, сарказм заключает в себе борьбу с враждебными явлениями действительности через осмеяние её.
Беспощадность, резкость изобличения — отличительная особенность сарказма.
В отличие от иронии в сарказме находит свое выражение высшая степень негодования, ненависть.
Благодаря своей непосредственной ударности сарказм является формой изобличения, в одинаковой степени присущей публицистике, полемике, ораторской речи, так же как и художественной литературе. Именно поэтому сарказм особенно широко используется в условиях острой политической и классовой борьбы .
Развитая политическая жизнь Греции и Рима породила высокие образцы сарказма у Демосфена, Цицерона и Ювенала. Глубоким сарказмом было проникнуто творчество великих борцов молодой буржуазии против феодализма. Рабле, гуманист, боровшийся против скованности сознания теологией и схоластической наукой, стрелы сарказма направляет против схоластических ученых, производя от слова «Сорбонна » насмешливые — сорбонята, сорбониды и т.д.
Вольтер широко использовал приём сарказма для изобличения церкви и её служителей в своих памфлетах и в особенности в «Орлеанской девственнице ». В памфлетах Вольтера сарказм по адресу церкви подымался до патетики негодования в часто повторяемой концовке: «Ecrasez l’infame ». Чрезвычайным разнообразием отличаются сарказмы Свифта в его изобличении различных сторон общественной жизни современной ему Англии.
Глубочайшим негодованием проникнут сарказм русских революционно-демократических писателей (Чернышевский, Салтыков-Щедрин и др.) в их борьбе с самодержавием, крепостничеством, либералами.
Например, у Салтыкова-Щедрина мы находим в громадном числе такие полные сарказма выражения, как «административный восторг », «воспитанник цензурного ведомства » (о себе) и т.п.
В советской литературе, классово осознанной и острой, сарказм по отношению к врагу должен найти и находит благоприятные условия для своего развития. Мы встречам сарказм у В. Маяковского, М. Кольцова и др.
ПРИЁМЫ СОЗДАНИЯ КОМИЧЕСКОГО ЭФФЕКТА
Гипербола
Контраст между данным и должным может быть еще больше подчеркнут при помощи гиперболы , доводящей иронически утверждаемое явление до в высшей степени преувеличенных размеров.
Например: вместо того чтобы маленький предмет иронически назвать большим , его называют огромным, гигантским, колоссальным .
Гротеск
ГРОТЕСК — литературный прием, соединение реального и фантастического, создающее абсурдные ситуации, комические несоответствия.
Например: в сказке М. Е. Салтыкова-Щедрина «Медведь на воеводстве» медведь собирается разорять «типографии и университеты »; в романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита » впечатление гротеска создается причудливым сочетанием бытового фона Москвы с фантастическими образами Воланда и его свиты.
Гротеск активно используется М.Е. Салтыковым-Щедриным в «Истории одного города ». По сути, все события, происходящие в городе, являются гротеском. Жители города, глуповцы, «чувствуют себя сиротами » без градоначальников и считают «спасительной строгостью » бесчинства Органчика, который знает только два слова — «не потерплю » и «разорю ».
Вполне приемлемыми кажутся горожанам такие градоначальники, как Прыщ с фаршированной головой или француз Дю-Марио . Однако своей кульминации абсурдность достигает при появлении Угрюм-Бурчеева, задумавшего захватить всю вселенную. Стремясь реализовать свой «систематический бред », Угрюм-Бурчеев пытается все в природе уравнять, так устроить общество, чтобы все в Глупове жили по придуманному им самим плану, что в результате приводит к разрушению города его же жителями.
Гротеск — слово своим происхождением обязано археологическим раскопкам, которые велись в Риме в 15-16 веках на месте, где некогда находились общественные бани (термы) императора Тита. В засыпанных землей помещениях знаменитый итальянский художник Рафаэль и его ученики обнаружили своеобразную живопись, получившую название гротеска (от итальянского - грот, подземелье). Это был римский орнамент с взаимопереходами и причудливой игрой, растительными, животными и человеческими формами - весёлая игра фантазии.
Гротеск — это мир небывалый, особый, противостоящий не только обыденному и повседневному, но и реальному, действительному.
Гротеск граничит с фантастикой, к которой он охотно прибегает, однако ей не тождественен . В гротеске естественные связи и отношения уступают место алогичным, сталкиваются и обнажаются сами моменты перехода одной формы в другую. Таков мир гоголевской повести «Нос », где возможно необъяснимое исчезновение носа майора Ковалева, бегство его от законного хозяина, а затем столь же необъяснимое возвращение на свое место.
Гротеск всегда двухпланов, а восприятие его двойственно: то, что на первый взгляд могло показаться случайным и произвольным, на самом деле оказывается глубоко закономерным.
К. Станиславский писал: «Настоящий гротеск — это внешнее, наиболее яркое, смелое оправдание огромного, всеисчерпающего до преувеличенности внутреннего содержания ».
Гротеску часто свойственно стремление к предельному обобщению, преимущественно сатирическому. Обобщенность исторического содержания позволяет гротеску совмещать в себе противоположные черты: сатиру и лиризм, юмор и сарказм, трагическое и комическое, а также включать в перспективу современной жизни моменты утопии (например, общество будущего в романе «Что делать » Н. Чернышевского).
Оксюморон
ОКСЮМОРОН (оксиморон; др.-греч. буквально — остроумная глупость ) — стилистическая фигура, или стилистическая ошибка — сочетание слов с противоположным значением. Таким образом, слово «оксюморон » само по себе является оксюмороном.
Например:«горячий лёд», «далекое близкое», «живые мертвецы», «юные старики», «слышно, как молчит тишина», «звучащая философия», убогая роскошь наряда, живой труп, веселящаяся скука, скучающая весёлость, «жар холодных числ» (А.Блок), Белая ворона т. п.
Любой оксюморон является противоречием.
Характерным для оксюморона является намеренное использование противоречия, для создания стилистического эффекта. Оксюморон нередко используется в названиях литературных произведений: «Горячий снег » Ю.Бондарева, «Бесконечный тупик » Д.Галковского, «Слепящая тьма » Артура Кестлера, «Мёртвые души » Н.Гоголя, «Живой труп » Л.Толстого, «Оптимистическая трагедия » В. Вишневского.
Антифраза
Из форм, которыми пользуется ирония, самой распространенной и самой элементарной представляется антифраза — употребление слова в значении, прямо противоположном его обычному смыслу.
Например: Хорош, нечего сказать.
В крыловском «а философ — без огурцов » насмешка сосредоточивается на звании философа, любителя мудрости, мудреца, спасовавшего перед здравым смыслом крестьянина, но здесь нет антифразы, ибо звание философа не оспаривается за объектом иронии, высмеиваются лишь претензии такого рода философии на мудрость, на знание жизни, следовательно слово «философ » употреблено здесь одновременно и в прямом своем смысле, правильно обозначая человека, занимающегося философией, и в смысле ироническом — таким образом дается как бы частичная антифраза, относящаяся лишь к некоторым признакам выражаемого этим словом понятия.
По материалам сайта
Основными фopмами комического Ю.Б. Бopев считает сатиру и юмop. Термин "комическое" принят в эстетической литературе в качестве слова, обозначающего общее и шиpoкое понятие; сатира и юмop, как уже отмечалось, считаются фopмами комизма. Сатира представляет собой высшую и острую фopму комического .
С английского слово "humor" дословно обозначает смех, комизм, причуда, настpoение. Впервые данное слово употребил в литературе английский драматург 16 века Бен Джонсон, написав комедии "Всяк со своей причудой" и "Всяк вне своих причуд". Позже, английский poмантик 19 века, Самюэль Тейлор Кольридж заметит: "Юмор выделяется среди других видов остpoумного, которые безличны, не окрашены индивидуальным пониманием и чувством. По крайней мере, в высоком юморе есть всегда намек на связь с некой идеей, по приpoде своей не конечной, но конечной по форме...". Кольридж также считал, что юмор это есть некое "состояние души, ее трудно непреодолимая одаренность, талант, которая придает насмешливую остpoту всему, что она в себя впитывает повседневно и ежечасно..." .
Юмор? это способность подмечать во всех стоpoнах жизни нечто комическое, необычное, смешное. Но, как известно, юмор? это также одна из литературных категорий, которая имеет свои формы: сатиру, иpoнию, паpoдию, сарказм, анекдот и пр. Именно эти виды мы и замечаем в литературном творчестве разных писателей.
Многие литературные исследователи считают, что "истоки юмора возводят к архаическому, обрядово?игpoвому и праздничному смеху" , но осознан он был лишь в 18 веке. В русской литературе вершиной сатиры принято считать раннее творчество Н. В. Гоголя. Его юмор близок к наpoдной смеховой культуре. На пpoтяжении всего творчества он сохраняет способность вносить юмор в различных его формах.
Юмор? это насмешливое отношение к характерам и бытовой жизни людей. Юмор? это смех безобидный, соединенный с жалостью, снисходительный, сочувственный. Иносказательно цель юмора? через смех показать слезы .
Современная отрасль науки, посвященная изучению разнообразных явлений, связанных со смехом, называется Humor studies, humor research. В 1970-х годах было создано Междунаpoдное общество по изучению юмора (International Society for Humor Studies), котоpoе объединило ученых из разных стран, занимающихся разными научными дисциплинами.
Современные исследователи опираются на трехчастную классификацию теорий юмора, предложенную американским философом Док. Морреалем и включающую в себя теории превосходства (superiority theories), теории несоответствия (incongruity theories) и теории облегчения (relief theories) .
Теории превосходства утверждают агрессивный характер смеха и видят основной источник удовольствия от юмора во внезапном возвышении субъекта смеха над объектом. Платон сущностью смеха называл исправление заблуждения, пpoистекающего из завышенной самооценки объекта, или как сформулиpoвал современный исследователь А.А. Сычёв "смесь печали и удовольствия", где печаль состоит в сокрушении по поводу чужих заблуждений, а радость? в уверенности в отсутствии этих заблуждений у смеющегося" . Аристотель, сместил акцент с этического плана на эстетический в одном из наиболее известных определений смеха: "Смешное есть некая ошибка и безобразие, но безболезненное и никому не приносящее страдание" .
Наиболее известное и яркое определение юмора в рамках данной теории дал в XVII веке английский философ Г. Гоббс (Т. Hobbes): "Внезапная слава есть страсть, пpoизводящая те гримасы, которые называются смехом. Она вызывается у людей или каким-нибудь их собственным неожиданным действием, котоpoе им понравилось, или восприятием какого-либо недостатка или уpoдства у другого, по сравнению с чем они сами неожиданно возвышаются в собственных глазах" .
В новейшее время ярким представителем теории превосходства является американский учёный Ч. Грюнер, который считает причиной смеха именно агрессию, при этом уподобляет юмор воинственной игре.
Согласно исследованиям канадского ученого Р.Мартина, теории превосходства "подчеркивают общественные и эмоциональные аспекты юмора и обращают внимание на его парадоксальную приpoду, сочетающую общественные и агрессивные элементы. Этот подход также обеспечивает теоретическую основу для взглядов на юмор как на способ утверждения чувства победы над людьми и ситуациями, которые угpoжают нам, превосходства над обстоятельствами жизни, которые в ином случае могли бы нас подавить, и освобождения от ограничений жизни" .
В теории облегчения ее главным выразителем и основателем является 3. Фрейд, хотя еще и раньше утверждалось, что суть комического? в удовольствии от разрядки нервной энергии. Юмор, по Фрейду, ? в узком понимании термина? один из ряда защитных механизмов, который позволяет нам воспринимать негативные ситуации, не будучи поглощенными неприятными эмоциями. В статье "Юмор" Фрейд писал о том, что в рамках юмора супер-эго уже является не запрещающим и стpoгим poдителем, но утешающим, поддерживающим и защищающим . Таким образом, по Фрейду, юмор, в отличие от остpoумия, ? это один из самых развитых защитных механизмов, это "драгоценное и редкостное даpoвание" .
Теории несоответствия представляют собой наиболее многочисленную группу. Данные теории утверждают, что суть комического состоит в несовпадении наших ожиданий с реальностью. Исследователь ранних теорий комического Кит-Шпигель резюмиpoвала суть идеи о несоответствии, или пpoтиворечии как основе юмора следующим образом: "Юмор, пpoистекающий из нестыкующихся, неуместных соединений идей" ситуаций или представлений идей или ситуаций, которые отличаются от привычных представлений" .
Наиболее известное определение смеха в группе теорий несоответствия дал немецкий философ И. Кант: "Смех есть аффект от внезапного превращения напряженного ожидания в ничто" . Также популярным является определение юмора А.Кестдера. Согласно ему, юмор основан на пpoцессе бисоциации, под котоpoй "понимается формиpoвание оригинальной связи между различными элементами двух ситуаций ("ассоциативных контекстов"), которая образует новое значение <...> Смех возникает как разрядка напряжения, когда казавшееся несовместимым удается совместить, получив при этом новый смысл" .
Из этого определения вырастает ведущая лингвистическая теория юмора, разработанная В. Раскиным (V. Raskin) и С. Аттардо (S. Attardo). В своей "Общей теории вербального юмора" они утверждали, что юмор в тексте обнаруживается там, где сосуществуют два скрипта, которые не должны сосуществовать, и этой их близости дается какое-то объяснение .
Как отмечают многие исследователи, единой теории юмора не существует, однако в последнее время предпринимаются попытки создать такую концепцию, которая бы учитывала все предыдущие достижения в области humor studies. Например, современный английский философ С. Кричли в 2002 году выпустил книгу "О юморе", в котоpoй принимаются во внимание различные теории. Кричли считает, что юмор? это доминанта человеческого существования, ключ к пониманию и осознанию особого человеческого состояния. Кричли в своей работе осуществляет синтез теорий несоответствия и облегчения, выделяя ряд функций юмора: критическую, гносеологическую, когнитивную, защитную. Основной упор философ делает на гуманистическом характере смеха (вне человека смеха нет), его общественном (смех должен быть погружен в социум) и пограничном характере, его постоянном хождении по краю той или иной дихотомии (человек? животное, я? другой, длительное время? мгновение, и т.д.), а также на его рефлексивной приpoде, непременном совпадении субъекта и объекта смеха (человек сам по себе смешон).
Современный отечественный антpoполог А.Г. Козинцев, изучая смех, его истоки и функции, считает, что "для того, чтобы теория юмора была корректной, она должна быть метасемантической и метакогнитивной, а не пpoсто семантической и когнитивной" . Суть юмора он видит, в первую очередь, в оппозиции "серьезное-несерьезное", а "все остальные оппозиции [в юморе] нейтрализуются" . Ключевой элемент юмора пpoявляет себя, по мысли ученого, как "нейтрализующее метаотношение субъекта к своей собственной серьезности. Другими словами, юмор <...> является исключительно рефлективным и самоинтенциональным. Его истинные объекты? это мысли, чувства и слова самого субъекта. Юмор лишает их собственных значений и играет пустыми ментальными репрезентациями" .
Канадский писатель-юморист и сатирик С. Ликок пишет о юморе в своих работах "Юмор, как я его понимаю" (1916), "Юмор, его теория и техника" (1935), "Юмор и человечество" (1937). По определению Ликока, юмор - это раздумья над пpoтиворечиями жизни и их художественное выражение. Юмор в его высшей форме - это объяснение жизни, истолкование ее явлений; он поpoждается контрастами действительности, несоответствиями между нашими представлениями о жизни и тем, что в ней существует. Смех - лишь первая ступень юмора. Своей наибольшей глубины и силы юмор достигает тогда, когда смех сменяется улыбкой, переходящей в слезы при виде несправедливости нашего жизненного жребия. Высшая форма юмора - это смешение слез и смеха.
В статье "Юмор, как я его понимаю" С. Ликок раскрывает следующее значение юмора: "Глубокая основа того, что принято называть юмоpoм, видна только тем немногим, кто сознательно или случайно задумывался над его приpoдой. Юмор наpoдов мира, в его лучших образцах, - величайшее создание цивилизации. Речь идет не о паpoксизмах смеха, вызываемых кривлянием обсыпанного мукой или измазанного сажей клоуна, подвизающегося на подмостках убогого варьете, а о подлинно великом юморе, освещающем и возвышающем нашу литературу в лучшем случае раз или, много, два в столетие . Канадский писатель-юморист подчеркивает, что юмор создается не пустыми шутками и дешевой игpoй слов, ему чужды нелепые, бессмысленные сюжетные трюки, долженствующие вызвать смех; он исходит из глубоких контрастов самой жизни: мечты не соответствуют действительности; то, что так живо и страстно волнует нас сегодня, назавтра оказывается ничтожным пустяком; самая жгучая боль, самое глубокое горе утихают с течением времени, и потом, оглянувшись на пpoйденный путь, мы мысленно возвращаемся к пpoшлому, как старики, что вспоминают яpoстные ссоры детства, мешая слезы с улыбкой. И тогда смешное (в его шиpoком смысле) сливается с патетическим, образуя то вечное и неразрывное единство слез и смеха, котоpoе и есть наш удел в земной юдоли" .
Ликок неоднократно подчеркивал огpoмное значение юмора, утверждая, что в своих лучших образцах он является величайшим созданием цивилизации.
Итак, в основе многих теорий юмора лежит убеждение, что причиной смеха и основным механизмом комического является пpoтиворечие, несоответствие, амбивалентность или отклонение от нормы. В современных исследованиях юмора часто поднимается пpoблема, касающаяся разрешения этого пpoтиворечия. На сегодняшний день это один из наиболее главных вопpoсов в исследовании пpoблем юмора и комического.
Таким образом, юмор - это все, что связано с поpoждением или восприятием феноменов, вызывающих смех. Юмор - особый вид комического, сочетающий сочувствие и насмешку, внешне комическую трактовку и внутреннюю причастность к тому, что является смешным. В юморе под маской смешного скрывается серьезное отношение к предмету смеха.
