Краткая биография мусоргского. Мусоргский краткая биография и интересные факты. «Самобытные русские произведения»: песни, пьесы и «Детский цикл»

23.06.2020

русский композитор

Краткая биография

Моде́ст Петро́вич Му́соргский (21 марта 1839, с. Карево, Псковская губерния - 28 марта 1881, Санкт-Петербург) - русский композитор, член «Могучей кучки».

Один из величайших русских композиторов, Мусоргский повлиял на дальнейшее развитие отечественной и зарубежной музыки. Композитор работал в различных жанрах, в его творческом наследии оперы, оркестровые пьесы, циклы вокальной и фортепианной музыки, романсы и песни, хоровая музыка.

Мусоргский последовательно воспевал в своём творчестве национальные черты, глубочайший реализм, но самобытность композитора при жизни не была признана. В наши дни его оперы «Борис Годунов» и «Хованщина» - признанные шедевры мирового музыкального театра, а его фортепианная и вокальная музыка исполняется выдающимися музыкантами всего мира.

Отец Мусоргского происходил из старинного дворянского рода Мусоргских. До 10-летнего возраста Модест и его старший брат Филарет получали домашнее образование. В 1849 году, переехав в Петербург, братья поступили в немецкое училище Петришуле. В 1852 году, не окончив училища, Модест поступил в Школу гвардейских подпрапорщиков, где благодаря законоучителю отцу Крупскому «глубоко проник в самую суть» греческой, католической и протестантской церковной музыки. Окончив школу в 1856 году, Мусоргский недолго служил в лейб-гвардейском Преображенском полку (в эти годы познакомился с А. С. Даргомыжским), потом в главном инженерном управлении, в министерстве государственных имуществ и в государственном контроле.

Модест Мусоргский - офицер Преображенского полка

К моменту вступления в музыкальный кружок Балакирева Мусоргский был великолепно образованным и эрудированным русским офицером (свободно читал и изъяснялся на французском и немецком языках, разбирал латынь и греческий) и стремился стать, как он сам выражался, «музыкусом». Балакирев заставил Мусоргского обратить внимание на музыкальные занятия. Под его руководством Мусоргский читал оркестровые партитуры, анализировал гармонию, контрапункт и форму в сочинениях признанных русских и европейских композиторов, развивал в себе навык их критической оценки.

Игре на фортепиано Мусоргский учился (с 1849) у А. А. Герке и стал хорошим пианистом. От природы обладая красивым камерным баритоном, он охотно пел на вечерах в частных музыкальных собраниях. В 1852 г. в Санкт-Петербурге вышла первая публикация композитора - фортепианная полька «Подпрапорщик». В 1858 г. Мусоргский написал два скерцо, из которых одно было инструментовано им для оркестра и в 1860 г. исполнено в концерте Русского музыкального общества, под управлением А. Г. Рубинштейна.

Работу над крупной формой Мусоргский начал с музыки к трагедии Софокла «Эдип», но не окончил её (один хор был исполнен в концерте К. Н. Лядова в 1861 г., а также издан посмертно в числе других произведений композитора). Следующие большие замыслы - оперы по роману Флобера «Сала́мбо» (другое название - «Ливиец») и на сюжет «Женитьбы» Гоголя - также не были реализованы до конца. Музыку из этих набросков Мусоргский использовал в своих позднейших сочинениях.

Следующий крупный замысел - оперу «Борис Годунов» по одноимённой трагедии А. С. Пушкина - Мусоргский довёл до конца. В октябре 1870 г. окончательные материалы были представлены композитором в дирекцию Императорских театров. 10 февраля 1871 г. репертуарный комитет, состоявший преимущественно из иностранцев, забраковал оперу без объяснения причин; по сообщению Э. Направника (который был членом комитета), причиной отказа от постановки стало отсутствие в опере «женского элемента». Премьера «Бориса» состоялась на сцене Мариинского театра в Санкт-Петербурге лишь в 1874 г. на материале второй редакции оперы, в драматургию которой композитор был вынужден внести значительные изменения. Ещё до премьеры, в январе того же года петербургский нотоиздатель В. В. Бессель опубликовал оперу (в клавире).

В 1872 г. Мусоргский задумал драматическую оперу («народную музыкальную драму») «Хованщина» (по плану В. В. Стасова), одновременно работая и над комической оперой на сюжет «Сорочинской ярмарки» Гоголя. «Хованщина» была почти полностью закончена в клавире, но (за исключением двух фрагментов) не инструментована. При жизни Мусоргского «Хованщина» не издавалась и не ставилась.

Для «Сорочинской ярмарки» Мусоргский сочинил два первых акта, а также для третьего акта несколько сцен: Сон Парубка (где использовал музыку симфонической фантазии «Ночь на Лысой горе», сделанную ранее для неосуществленной коллективной работы - оперы-балета «Млада»), Думку Параси и Гопак.

Последние годы

В 1870-е годы Мусоргский болезненно переживал постепенный развал «Могучей кучки» - тенденцию, которую он воспринял как уступку музыкальному конформизму, малодушие, даже измену русской идее:

Без знамени, без желаний, не видя и не желая видеть вдаль, корпят они над тем, что давно сделано, к чему их никто не зовет <…> Могучая кучка выродилась в бездушных изменников; «бич» оказался детской плёточкой.
Письмо В. В. Стасову, 19-20.10.1875

Мучительно было непонимание его творчества в официальной академической среде, как, например, в Мариинском театре, руководимом тогда иностранцами и сочувствующими западной оперной моде соотечественниками. Но во сто крат больнее оказалось неприятие его новаторства со стороны людей, которых он считал близкими друзьями - Балакирева, Кюи, Римского-Корсакова:

На первом показывании 2-го действия «Сорочинской ярмарки» я убедился в коренном непонимании музыкусами развалившейся «кучки» малорусского комизма: такою стужей повеяло от их взглядов и требований, что «сердце озябло», как говорит протопоп Аввакум. Тем не менее я приостановился, призадумался и не один раз проверил себя. Не может быть, чтобы я был кругом не прав в моих стремлениях, не может быть. Но досадно, что с музыкусами развалившейся «кучки» приходится толковать через «шлагбаум», за которым они остались.
Письмо А. А. Голенищеву-Кутузову 10.11.1877

И. Е. Репин. Портрет композитора М. П. Мусоргского

Эти переживания непризнанности и «непонятости» получили выражение в «нервной лихорадке», усилившейся во 2-й половине 1870-х годов, и как следствие - в пристрастии к алкоголю. Мусоргский не имел обыкновения делать предварительные наброски, эскизы и черновики. Он подолгу всё обдумывал, сочинял и записывал набело совершенно готовую музыку. Эта особенность его творческого метода, помноженная на нервную болезнь и алкоголизм, и послужила причиной замедлившегося процесса создания музыки в последние годы его жизни. Уволившись из «лесного ведомства» (где с 1872 г. занимал пост младшего столоначальника), он лишился постоянного (хотя и небольшого) источника доходов и довольствовался случайными заработками и незначительной финансовой поддержкой друзей. Последним светлым событием стала устроенная его другом, певицей Д. М. Леоновой, поездка в июле-сентябре 1879 года по югу России. В ходе гастролей Леоновой Мусоргский выступил как её аккомпаниатор, в том числе (и часто) исполнял собственные новаторские сочинения. Характерной чертой его позднего пианизма была вольная и гармонически смелая импровизация. Концерты русских музыкантов, которые были даны в Полтаве, Елизаветграде, Николаеве, Херсоне, Одессе, Севастополе, Ростове-на-Дону, Воронеже и других городах, проходили с неизменным успехом, уверившим композитора (хотя и ненадолго), что путь его «к новым берегам» избран верно.

Одно из последних публичных выступлений Мусоргского состоялось на вечере памяти Ф. М. Достоевского в Петербурге, 4 февраля 1881 г. Когда перед публикой вынесли окаймлённый трауром портрет великого писателя, Мусоргский сел за рояль и сымпровизировал похоронный колокольный звон. Эта поразившая присутствующих импровизация была (по воспоминаниям очевидца) его «последним „прости“ не только усопшему певцу „униженных и оскорблённых“, но и всем живым».

Мусоргский умер в Николаевском военном госпитале в Петербурге, куда был помещён 13 февраля после приступа белой горячки. Там же за несколько дней до смерти Илья Репин написал единственный прижизненный портрет композитора. Мусоргский был похоронен на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры.

В 1972 году в деревне Наумово (Куньинского района Псковской области) в усадьбе Чириковых (материнская линия Мусоргского) открыт Музей-заповедник М.П. Мусоргского. Усадьба Мусоргских в селе Карево (расположенном рядом) не сохранилась.

Творчество

В музыкальном творчестве Мусоргского нашли оригинальное и яркое выражение русские национальные черты. Эта определяющая особенность его стиля проявила себя многообразно: в умении обращаться с народной песней и церковной музыкой (в том числе, древнерусской монодией), в мелодике, гармонии (модализмы, линеарность, нестандартная аккордика, в том числе, квартаккорды), ритмике (сложные, «неквадратные» метры, оригинальные ритмоформулы), форме; наконец, в разработке сюжетов, главным образом, из русской жизни. Мусоргский - ненавистник рутины, для него в музыке не существовало авторитетов. На правила музыкальной «грамматики» он обращал мало внимания, усматривая в них не положения науки, а лишь сборник композиторских приёмов прежних эпох, которыми он не желал пользоваться (например, у него почти полностью отсутствует имитационно-полифоническая разработка музыкального материала, которая была присуща многим его западным коллегам, особенно в Германии). Отсюда постоянное стремление Мусоргского-композитора к новизне во всём.

Специальность Мусоргского - музыка вокальная. С одной стороны, он стремился к реализму, с другой стороны, к красочному и выразительному раскрытию слова. В стремлении следовать слову музыковеды усматривают преемственность с творческим методом А. С. Даргомыжского. Любовная лирика как таковая привлекала его мало. Широко проявляется специфическая стилистика Мусоргского в тех случаях, когда он обращается к русской крестьянской жизни. Богатой колоритностью отмечены песни Мусоргского «Калистрат», «Колыбельная Ерёмушки» (слова Н. А. Некрасова), «Спи-усни, крестьянский сын» (из «Воеводы» А. Н. Островского), «Гопак» (из «Гайдамаков» Т. Шевченко), «Светик Савишна» (на стихи самого Мусоргского, искусно стилизовавшего народный пятисложник) и мн. др. В таких песнях и романсах Мусоргский находит правдивое и драматичное музыкальное выражение для безысходности и скорби, которая скрыта под внешним юмором текста песен. Юмор, ирония и сатира вообще хорошо удавались Мусоргскому (в сказке про «Козла», в долбящем латынь «Семинаристе», влюблённом в поповскую дочь, в музыкальном памфлете «Раёк», в песне «Спесь» и др.). Выразительная декламация отличает песню «Сиротка» и балладу «Забытый» (на сюжет известной картины В. В. Верещагина). Мусоргский сумел найти совсем новые, оригинальные задачи, применить новые своеобразные приёмы для их выполнения, что ярко выразилось в его вокальных картинах из детской жизни, в небольшом цикле под заглавием «Детская» (текст принадлежит композитору). Исключительной драматической силой отличается вокальный цикл «Песни и пляски смерти» (1875-1877; слова Голенищева-Кутузова; «Трепак» - картина замерзающего в лесу подвыпившего крестьянина; «Колыбельная» звучит от лица матери у постели её умирающего ребёнка и т. д.).

Самые масштабные творческие достижения Мусоргского сосредоточены в области оперы, собственную разновидность которой он назвал (в том числе и для того, чтобы его творения в этом жанре не вызвали ассоциацию с господствовавшей в России концертно-романтической оперной эстетикой) «музыкальной драмой». «Борис Годунов», написанный по одноимённой драме Пушкина (а также под большим влиянием трактовки этого сюжета Карамзиным), - одно из лучших произведений мирового музыкального театра. Музыкальный язык и драматургия «Бориса» означали полный разрыв с рутиной тогдашнего оперного театра, действие «музыкальной драмы» совершалось отныне специфически музыкальными средствами. Обе авторские редакции «Бориса Годунова» (1869 и 1872 гг.), значительно отличаясь друг от друга по драматургии, являются, по сути, двумя равноценными авторскими решениями одной и той же трагической коллизии. Особенно новаторской для своего времени оказалась первая редакция, сильно отличавшаяся от господствовавших во времена Мусоргского романтических стереотипов оперного представления. Именно этим объясняется первоначальная резкая критика «Бориса», увидевшая в новациях драматургии «неудачное либретто», а в музыке - «многие шероховатости и промахи».

Такого рода предрассудки были характерны, например, для Римского-Корсакова, утверждавшего, что в инструментовке Мусоргский малоопытен, хотя она иногда не лишена колоритности и удачного разнообразия оркестровых красок. Придирок была полна и рецензия Кюи, вышедшая вскоре после премьеры «Бориса». По мнению рецензента, либретто оперы

…не выдерживает критики. В нём нет сюжета, нет развития характеров, обусловленного ходом событий, нет цельного драматического интереса. Это ряд сцен, имеющих, правда, некоторое прикосновение к известному факту, но ряд сцен расшитых, разрозненных, ничем органически не связанных.
Санкт-Петербургские ведомости, 6.2.1874

Подобные утверждения перекочевали и в советские учебники музыкальной литературы. В действительности не только инструментовка, драматургия, техника композиции, но и весь стиль Мусоргского не укладывались в прокрустово ложе романтической музыкальной эстетики, которая господствовала в годы его жизни.

Ещё в большей степени скептическое отношение коллег и современников коснулось следующей оперы Мусоргского (жанр её обозначен самим автором как «народная музыкальная драма») «Хованщина» - на тему исторических событий в России конца XVII века (раскола и стрелецкого бунта). «Хованщина», в основу которой Мусоргский положил собственный сценарий и текст, писалась с большими перерывами и к моменту его смерти не была закончена. Необычен и замысел этого произведения, и его масштаб. По сравнению с «Борисом Годуновым» «Хованщина» является не просто драмой одного исторического лица (через которую раскрывается тема власти, преступления, совести и возмездия), а уже своего рода «безличной» историософской драмой, в которой, в отсутствие ярко выраженного «центрального» персонажа (характерного для стандартной оперной драматургии того времени), раскрываются целые пласты народной жизни и поднимается тема духовной трагедии всего народа, совершающейся при сломе русского традиционного уклада.

Мусоргский оставил лишь несколько сочинений для оркестра, из которых выделяется симфоническая картина «Ночь на Лысой горе». Это - колоритная картина «шабаша духов тьмы» и «величания Чернобога». Менее известны «Интермеццо» (сочинено для фортепиано в 1862 г., инструментовано в 1867 г.), построенное на теме, напоминающей музыку XVIII в., и торжественный марш «Взятие Карса» (1880), приуроченный к победе русских над турками в 1877 г.

Выдающееся произведение Мусоргского для фортепиано - цикл пьес «Картинки с выставки», написанный в 1874 году как музыкальные иллюстрации-эпизоды к акварелям В. А. Гартмана. Контрастные пьесы-впечатления пронизаны русской темой-рефреном, отражающей смену настроений при переходе от одной картины к другой. Русская тема открывает композицию и она же заканчивает её («Богатырские ворота»), теперь преображаясь в гимн России и её православной вере.

Признание

За 10 лет «Борис Годунов» был дан в Мариинском театре 15 раз и затем снят с репертуара. Музыка Мусоргского завоевала признание в России и во всём мире уже после смерти композитора (характерно, что на его надгробном камне изображён нотный фрагмент из хора «Поражение Сеннахериба», известного и по сей день только знатокам).

На большую сцену/концертную эстраду музыку Мусоргского вывел Н. А. Римский-Корсаков, который отдал нескольких лет жизни, чтобы привести в порядок наследие своего покойного друга. Современные музыканты зачастую оценивают редакции Римского-Корсакова как «неаутентичные», поскольку редактор решительно вмешивался не только в инструментовку, но зачастую правил «из лучших побуждений» и гармонию, и ритмику, и форму оригинала. Типичный «редакционный метод» Римского-Корсакова задокументирован им в предисловии к редакции «Женитьбы»:

Частые перемены размера с двухдольного на трёхдольный, не ощущаемые слухом и ритмическим чувством, <…> в некоторых случаях <…> уничтожены посредством вставки или отнятия промежуточных пауз. <…> Некоторые аккорды и сочетания, не имеющие музыкального обоснования, заменены другими, подходящими по настроению, но более обоснованными.
Н. А. Римский-Корсаков

Несмотря на очевидные недостатки редакторского волюнтаризма Римского-Корсакова, историки признают, что именно благодаря его грандиозному труду оперные и оркестровые сочинения Мусоргского были восприняты как законченная и грамотно оформленная музыка, вошли в регулярную исполнительскую практику. Их международному признанию способствовало восхищённое отношение Дебюсси, Равеля, Стравинского, членов так называемой «Шестёрки», а также антрепренёрская деятельность Сергея Дягилева, который впервые за границей поставил оперы в начале XX века в рамках своих «Русских сезонов» (в Париже).

В XIX веке полномасштабные постановки опер Мусоргского были чрезвычайно редки. Опера «Борис Годунов» была поставлена в 1888 г. на сцене московского Большого театра. В конце ноября 1896 г. она же была поставлена в Петербурге на сцене Большой залы Музыкального общества (новое здание Консерватории) при участии членов «Общества музыкальных собраний». Первое исполнение «Хованщины» состоялось в 1886 году в Петербурге, в зале Кононова, силами любительского Музыкально-драматического кружка. На профессиональной оперной сцене «Хованщина» была поставлена впервые в 1897 г. в Русской частной опере Мамонтова (на сцене Театра Солодовникова, с участием Ф. И. Шаляпина).

Афиша первой постановки «Хованщины» в Москве (1897). В партии Досифея (обозначен на афише как Василий Корень) был занят Ф. И. Шаляпин

Из оркестровых произведений Мусоргского всемирную известность приобрела симфоническая картина «Ночь на Лысой горе». Ныне практикуется исполнение этого сочинения в редакции Н. А. Римского-Корсакова, реже - в авторской редакции. Программность и колорит фортепианных «Картинок с выставки» вдохновили композиторов на создание оркестровых (в последнее время также «электронных») их обработок; самая знаменитая и наиболее широко представленная на концертной эстраде оркестровка «Картинок» принадлежит М. Равелю.

В XX веке композиторы продолжали обрабатывать музыку Мусоргского, в большей или меньшей степени внося в неё элементы собственного стиля, своё «индивидуальное прочтение». Некоторые из композиторских редакций театральной, фортепианной, вокальной музыки (Д. Д. Шостаковича, М. Равеля, В. Я. Шебалина, И. Маркевича, Э. В. Денисова и многих др.) стали вполне репертуарными. Вместе с тем, возродился интерес и к «оригинальному» Мусоргскому, появились издания, основанные на тщательном изучении первоисточников . Пионером такой деятельности стал русский источниковед П. А. Ламм, в 1930-х годах издавший клавиры «Бориса Годунова», «Хованщины», а также вокальные и фортепианные сочинения композитора - все в авторской редакции.

Музыка Мусоргского оказала огромное влияние на все последующие поколения композиторов. В его новаторской интерпретации мелодии и особенно в гармонии музыковеды ныне видят предвосхищение некоторых специфических особенностей музыки XX века. Драматургия музыкально-театральных сочинений Мусоргского повлияла на творчество Л. Яначека, И. Ф. Стравинского, Д. Д. Шостаковича, А. Берга (драматургия его оперы «Воццек» по принципу «сцена-фрагмент» очень близка к «Борису Годунову»), О. Мессиана и многих других. Сочинения Мусоргского оркестровали Э. В. Денисов, Н. С. Корндорф, Е. Ф. Светланов, Д. Д. Шостакович, Р. К. Щедрин и другие известные композиторы.

Сочинения

Для музыкального театра

Опера «Борис Годунов» (1869, 2-я ред. 1872). По мотивам одноимённой трагедии А. С. Пушкина. Премьера (2-я редакция, с купюрами): Петербург, Мариинский театр, 27.1.1874. Критическое издание партитуры и клавира во 2-й редакции: П. А. Ламм (1928). Премьерная постановка оригинальной (так называемой «первой», или «первоначальной») редакции: Москва, Муз. театр Станиславского и Немировича-Данченко в марте 1929 г.; в редакции Е. М. Левашёва - в том же театре, в декабре 1989 (под руководством Е. В. Колобова).
Опера «Хованщина» (ок.1873-1880, не окончена). Подзаголовок: Народная музыкальная драма. В клавире сохранилась вся музыка, кроме окончания 2-го действия (после реплики Шакловитого «И велел сыскать») и некоторых частей 5-го действия (сцена Марфы и Андрея Хованского не гармонизована, утеряно «Любовное отпевание Марфы» и, вероятно, не написана заключительная сцена самосожжения раскольников). В партитуре сохранились два фрагмента 3-го действия (хор стрельцов и песня Марфы). Первая концертная постановка - Музыкально-драматический кружок любителей, Петербург, зал Кононова, 9 февраля 1886 года; на сцене оперного театра - в Русской частной опере (Мамонтова), Москва, 12 ноября 1897 года. Редакции: Н. А. Римского-Корсакова (1883), Б. В. Асафьева (1931), Д. Д. Шостаковича (1958). Критическое издание клавира: П. А. Ламм (1932).
Опера «Женитьба». (1868, не окончена). На текст одноимённой пьесы Н. В. Гоголя. Посвящена В. В. Стасову. Сохранилось I действие в клавире, оригинальный подзаголовок к нему: «Опыт драматической музыки в прозе». Редакции: Н. А. Римскоий-Корсаков (1908, клавир I действия), М. М. Ипполитов-Иванов (1931, дописал II, III, IV действия), П. Ламм (1933, точное воспроизведение авторской рукописи клавира), Г. Н. Рождественский (1985).
Опера «Сорочинская ярмарка» (1874-1880, не окончена). По одноименной повести Н. В. Гоголя. Посвящения: «Думка Параси» - Е. А. Милорадович, «Песня Хиври» - А. Н. Молас. В 1886 г. в авторской редакции были изданы «Песня Хиври», «Думка Параси» и «Гопак веселых паробков». Редакции: Ц. А. Кюи (1917), В. Я. Шебалин (1931).
Опера «Саламбо» (1863-1866, не окончена). Подзаголовок: По роману Г. Флобера «Саламбо», с введением стихов В. А. Жуковского, А. Н. Майкова, А. И. Полежаева. В опере предполагалось четыре действия (семь картин). В клавире написаны: «Песнь балеарца» (1-е действие, 1-я картина). Сцена в храме Таниты в Карфагене (2-е действие, 2-я картина), Сцена перед капищем Молоха (3-е действие, 1-я картина), Сцена в подземелье Акрополиса. Темница в скале. Мато в цепях (4-е действие, 1-я картина), Женский хор (Жрицы утешают Саламбо и одевают её в брачные одежды) (4-е действие, 2-я картина), изд.: 1884 (партитура и клавир Женского хора из 2-й картины 4-го действия в ред. и инструментовке Н. А. Римского-Корсакова), 1939 (авт. ред.). Редакция Золтана Пешко (1979).

Для голоса с фортепиано

Юные годы. Сборник романсов и песен (1857-1866)
Где ты, звёздочка? Песня (слова Н. П. Грекова). Оркестровая редакция (1858)
Веселый час. Застольная песнь (слова А. В. Кольцова)
Листья шумели уныло (слова А. Н. Плещеева; вар. назв.: «Музыкальный рассказ»)
Много есть у меня теремов и садов. Романс (слова А. В. Кольцова)
Молитва («Я, Матерь Божия»; слова М. Ю. Лермонтова)
Отчего, скажи, душа-девица. Романс (слова неизвестного автора)
Что вам слова любви. Романс (слова А. Н. Аммосова)
Дуют ветры, ветры буйные. Песня (слова А. В. Кольцова)
Расстались гордо мы. Романс (вар. назв.: «Но если бы с тобою я встретиться могла»; слова В. С. Курочкина)
Ах, зачем твои глазки порою (вар. назв.: «Малютка»; слова А. Н. Плещеева)
Песнь старца (слова И. В. Гете из «Вильгельма Мейстера»; рус. перевод, вероятно, Мусоргского)
Песнь Саула перед боем (слова Дж. Г. Байрона , пер. П.А Козлова; две редакции; вар. назв.: «Царь Саул»)
Ночь. Фантазия («Мой голос для тебя»…; свободная обработка Мусоргским текста А. С. Пушкина; две редакции). Оркестровая редакция (1868)
Калистрат (слова Н. А. Некрасова; вар. назв.: «Калистратушка»)
Отверженная (слова И. И. Гольц-Миллера)
Спи, усни, крестьянский сын. Колыбельная песня (слова из пьесы А. Н. Островского «Воевода»; две редакции; ; вар. назв.: Колыбельная песня из «Воеводы» Островского)
Песнь Балеарца на пиру в садах Гамилькара (из оперы «Ливиец»/«Саламбо»; слова Мусоргского по роману Г. Флобера)
Canto popolare toscano (Ogni sabato avrete; вар. назв.: Тосканская песня) народная тосканская песня, аранжировка Мусоргского на два голоса

Детская. Эпизоды из детской жизни. Вокальный цикл на слова композитора (1870)

С няней (1868; посв. «великому учителю музыкальной правды А. С. Даргомыжскому»; вар. назв.: Дитя)
В углу (1870; посв. В. А. Гартману)
Жук (1870; посв. В. В. Стасову)
С куклой (1870; посв. «Танюшке и Гоге Мусоргским»; вар. назв: Колыбельная)
Поехал на палочке (посв. «Д. В. и П. С. Стасовым»)
Кот Матрос
На сон грядущий (1870; посв. «Саше Кюи»)

«Без солнца». Вокальный цикл на стихи А. А. Голенищева-Кутузова (1874)

В четырёх стенах
Меня в толпе ты не узнала
Окончен праздный шумный день
Скучай. В альбом светской барышне
Элегия
Над рекой

Песни и пляски смерти. Вокальный цикл на стихи А. А. Голенищева-Кутузова (1877)

Трепак. Посвящается О. Петрову
Колыбельная. Посвящается А. Воробьевой-Петровой
Серенада. Посвящается Л. Глинке-Шестаковой
Полководец. Посвящается А. Голенищеву-Кутузову. Оркестровки: Э. В. Денисова, Н. С. Корндорфа, Д. Д. Шостаковича.

Романсы и песни (по алфавиту; подзаголовки принадлежат автору, если не указано иное):

Ах, ты, пьяная тетеря. Из похождений Пахомыча (слова Мусоргского)
Вечерняя песенка (слова А. Н. Плещеева)
Видение (слова А. А. Голенищева-Кутузова)
Владыко дней моих (слова А. С. Пушкина)
Гопак (слова из поэмы «Гайдамаки» Т. Г. Шевченко, в переводе Л. А. Мея; ремарка М.: «Старик поет и подплясывает»; вар. назв.: «Кобзарь»). Оркестровая редакция (1868)
Горними тихо летела душа небесами (слова А. К. Толстого)
Детская песенка (слова Л. А. Мея)
Еврейская песня (слова Л. А. Мея; поэтич. обр-ка отрывка из Песни Песней Соломона)
Желание (слова Г. Гейне , перевод Л. А. Мея; посв. «Н. П. Опочининой, в память ее суда надо мной»)
Желание сердца (автор текста неизвестен)
Забытый (баллада; слова А. А. Голенищева-Кутузова)
Из слёз моих выросло много (стихи Г. Гейне в переводе М. Михайлова)
Классик (слова Мусоргского)
Козёл (слова Мусоргского; заголовок Стасова, оригинальный заголовок: «Светская сказочка»)
Колыбельная Ерёмушки (слова Н. А. Некрасова; две редакции; вар. назв.: Песня Еремушке)
Кот Матрос (слова Мусоргского; из неосуществленного вокального цикла «На даче», 1872)
На Днепре (слова из поэмы «Гайдамаки» Т. Г. Шевченко)
Не Божиим громом горе ударило (слова А. К. Толстого; вар. назв.: Не Божиим громом ударило)
Непонятная (слова Мусоргского; ремарка М.: «барыньке на елку»)
Озорник (слова Мусоргского)
Ой, честь ли то молодцу лён трясти (слова А. К. Толстого)
Песня Мефистофеля в погребке Ауэрбаха (др. названия: «Блоха», «Песня о блохе», «Песнь Мефистофеля в погребке Ауэрбаха о блохе»; слова из «Фауста» И. В.
Гете в переводе А. Н. Струговщикова)
Пирушка. Рассказ (слова А. В. Кольцова; вар. назв.: Крестьянская пирушка)
По грибы (слова Л. А. Мея)
Поехал на палочке (слова Мусоргского; из неосуществленного вокального цикла «На даче», 1872)
По-над Доном сад цветёт (слова А. В. Кольцова)
Раёк. Музыкальная шутка (слова Мусоргского)
Рассевается, расступается (слова А. К. Толстого)
Сиротка (слова Мусоргского). Две авторские редакции: в первой песня посвящена Е. С. Бородиной, во второй - певице А. Я.
Воробьёвой-Петровой. Автограф 2-й редакции содержит приписку: «Я - враг транспозиций. Ваш гений покорил меня, и я транспонировал».
Семинарист. Картинка с натуры (слова Мусоргского; две редакции); по цензурным соображениям песня в России была запрещена
Светик Савишна. Песенка дурачка (слова Мусоргского)
Спесь (слова А. К. Толстого)
Странник (слова Ф. Рюккерта, рус. перевод А. Н. Плещеева)
Стрекотунья-белобока. Шутка (слова А. С. Пушкина из двух стихотворений: «Стрекотунья-белобока» и «Колокольчики звенят»)
Meines Herzens Sehnsucht (автор текста неизвестен; 1858)
Переложения вокальных номеров из опер «Женитьба», «Борис Годунов», «Сорочинская ярмарка», «Хованщина» для голоса и фортепиано

Неоконченные песни и романсы

Крапивная гора. Небывальщина (слова Мусоргского; вар. назв: Между небом и землею)
Надгробное письмо (слова Мусоргского; вар. назв: «Злая судьба», «Злая смерть»; на смерть Н. П. Опочининой). Ныне исполняется в ред. В. Г. Каратыгина

Для фортепиано

Картинки с выставки, цикл пьес (1874); оркестровки различных композиторов, в том числе Мориса Равеля, Сергея Горчакова (1955), Лоренса Леонарда, Кита Эмерсона и пр.
Полька «Подпрапорщик» (1852)
Интермеццо. Посв. А. Бородину (1861)
Экспромт «Воспоминание о Бельтове и Любе» (1865)
Няня и я. Из воспоминаний детства (1865)
Скерцо «Швея» (1871)
Слеза (1880)
В деревне. Quasi fantasia (1880). Посв. И. Горбунову.
Каприччио «Близ южного берега Крыма. Гхурзуф у Аю-дага» (1880)
На южном берегу Крыма. Из путевых заметок (1879), посв. Дарье Михайловне Леоновой, изд. 1880
Дума. Пьеса на тему В. А. Логинова, соч. 1865, посв. В. А. Логинову, изд. 1911 (в редакции В. Г. Каратыгина)
Ein Kinderscherz (Детская шалость); др. названия: «Детские игры», «Уголки», соч. 1859 и 1860, посв. Николаю Александровичу Левашову (ред. 1859), изд. 1873
La capricieuse (Шалунья), пьеса на тему Л. Гейдена, соч. 1865, посв. Надежде Петровне Опочининой, изд. 1939
Meditation (feuillet d’album) (Размышление. Листок из альбома), соч. 1880, изд. 1880
Скерцо cis-moll, соч. 1858, посв. Любови Михайловне Бубе, изд. 1911 (в редакции В. Г. Каратыгина), 1939 (издание авторской редакции, два варианта)

Для оркестра и хора

Марш Шамиля, для четырёхголосного мужского хора и солистов (тенора и баса) с оркестром (1859). Посв. А. Арсеньеву.
Ночь на Лысой горе («Иванова ночь на Лысой горе») (1867), симфоническая картина; изд.: 1886 (в ред. Н. А. Римского-Корсакова).
Intermezzo in modo classico (для оркестра, 1867). Посв. Александру Порфирьевичу Бородину; изд. 1883 (в редакции Н. А. Римского-Корсакова).
Взятие Карса. Торжественный марш для большого оркестра (1880); изд.: 1883 (в ред. и инструментовке Н. А. Римского-Корсакова).
Скерцо B-dur для оркестра; соч.: 1858; посв.: А. С. Гуссаковскому; изд.: 1860.
Иисус Навин, для солистов, хора и фортепиано (1866; 1877, вторая ред. Надежде Николаевне Римской-Корсаковой ; 1883, издание в редакции и инструментовке Н. А. Римского-Корсакова).
Поражение Сеннахериба, для хора с оркестром на слова Дж. Г. Байрона из «Еврейских мелодий» (1867; 1874 - вторая ред., с припиской Мусоргского «Второе изложение, улучшенное по замечаниям Владимира Васильевича Стасова»; 1871 - издание, для хора с фортепиано).
Alla marcia notturna. Маленький марш для оркестра (в характере ночного шествия) (1861).

Несохранившиеся и/или утраченные сочинения

Буря на Чёрном море. Большая музыкальная картина для фортепиано.
Вокализы для трех женских голосов: Andante cantabile, Largo, Andante giusto (1880).
Соната до мажор для фп. в 4 руки (1861).

Литературные сочинения

Мусоргский не занимался музыкальной критикой (как Кюи) и музыковедением (как Одоевский). При этом в эпистолярии (сохранилось около 270 писем) он проявляет себя как незаурядный и изобретательный литератор (показательны многочисленные неологизмы, в том числе с использованием славянизмов), отлично владеющий риторическими приёмами. Письма пестрят яркими (иногда с использованием обсценной лексики) стилистическими характеристиками современных музыкантов, критическими замечаниями по поводу музыкальных сочинений разных эпох и стилей. Эпистолярия Мусоргского была издана в советское время неоднократно, неизменно с купюрами. Критического издания писем Мусоргского нет.

Письма к В. В. Стасову. СПб.: Издание редакции «Русской музыкальной газеты», 1911. 166 с.
Письма и документы. Собрал и приготовил к печати А. Н. Римский-Корсаков при участии В. Д. Комаровой-Стасовой. Москва-Ленинград, 1932 (230 писем, с подробными комментариями; автобиографическая записка; хронограф жизни Мусоргского; все адресованные Мусоргскому письма).
Письма к А. А. Голенищеву-Кутузову, под ред. Ю. В. Келдыша. Комментарии П. В. Аравина. М-Л.: Музгиз, 1939. 116 с. (25 писем, не вошедших в собрание Римского-Корсакова)
Литературное наследие. Кн. 1: Письма. Биографические материалы и документы / Под общей ред. М. С. Пекелиса. М.: Музыка, 1971.
Литературное наследие. Кн. 2: Литературные произведения / Под общей ред. М. С. Пекелиса. М.: Музыка, 1972.
Письма. М., 1981 (270 писем; мн. репринты).

Память

Населённые пункты с улицами, названными в честь Мусоргского

Примечание. Населённые пункты перечислены в алфавитном порядке

Алматы, Барнаул, Бердск, Бишкек, Брест, Владивосток, Владимир, Екатеринбург, Знаменка, Калининград, Каменск-Уральский, Краматорск, Краснодар, Красноярск, Красный Луч, Кривой Рог, Курган, Липецк, Магнитогорск, Москва, Нелидово, Пенза, Рязань, Самара, София, Ставрополь, Стерлитамак, Суворов, Тверь, Торопец, Тюмень, Уфа, Харьков (переулок Мусоргского), Чебоксары, Черновцы

Памятники

Псков
Санкт-Петербург
Москва
Екатеринбург
село Карево
Великие Луки

Другие объекты

Музей-заповедник М.П. Мусоргского
Уральская государственная консерватория в Екатеринбурге с 1939 г.
Михайловский театр в Санкт-Петербурге
Санкт-Петербургское музыкальное училище имени М. П. Мусоргского.
Малая планета 1059 Mussorgskia.
В честь Мусоргского назван кратер на Меркурии.
Астраханское музыкальное училище имени М. П. Мусоргского.
Музыкальный колледж имени Мусоргского в Твери.
Самолет Airbus A321 (номер VP-BWP) авиакомпании Аэрофлот
Музыкальная школа имени М.П Мусоргского в Твери.
Детская музыкальная школа № 7 им. М. П. Мусоргского в Харькове.
Детская музыкальная школа им. М. П. Мусоргского в г. Великие Луки
Детская музыкальная школа им. М. П. Мусоргского в г. Зеленоград (Москва)
Детская школа искусств им. М. П. Мусоргского в Ясногорске (Тульская область)

Мусоргский в кино и в театре

Художественный фильм «Мусоргский» (1950, режиссёр Г. Рошаль).
Телевизионный спектакль «К новым берегам» (1969, режиссёр Ю. Богатыренко).

Категории:

› Модест Петрович Мусоргский

Модест Петрович Мусоргский – великий русский композитор, чьи сочинения были вдохновлены историческими и фольклорными традициями. Сознательно игнорируя устоявшиеся каноны западной музыки, творец-новатор создал произведения с уникальным национальным колоритом, прославившим мощь и самобытный характер русского народа. Опера «Борис Годунов» стала образцом вокально-симфонического фундаментализма и повлияла на творчество многих сочинителей конца 19 - начала 20 веков.

Детство и юность

Модест Петрович Мусоргский, потомственный дворянин, родился 9 марта 1839 года в имении Карево, расположенном в Псковской губернии в 400 км от Санкт-Петербурга. Родители, состоятельные землевладельцы, происходили от прославленных смоленских князей, приходившихся потомками великой династии Рюриков.

Петр Алексеевич Мусоргский был сыном гвардейского офицера, владельца обширной усадьбы в Торопецком уезде. Унаследовав имение, он покинул службу в петербургском сенате и женился на Юлии Ивановне Чириковой, дочери отставного военного из соседнего села Наумово.

Поскольку родители не имели недостатка в средствах, детство Модеста прошло в атмосфере постоянного праздника. Окруженный заботами няни, мальчик с раннего возраста почувствовал вкус к русским песням и сказкам и проникся духом народных традиций и обычаев, а мать привила сыну вкус к классической музыке и стала учить его азам игры на пианино. В 7 лет будущий композитор без труда подбирал по слуху сложные фортепианные пьесы и дополнял их собственными импровизациями.

Модест Мусоргский (справа) и его брат Евгений

В 10-летнем возрасте Мусоргского отправили в немецкое учебное заведение, расположенное в Санкт-Петербурге, где мальчик продолжил занятия музыкой под присмотром пианиста и педагога Антона Августовича Герке и в 1852 году представил первую самостоятельно сочиненную пьесу для фортепиано. Родители радовались творческим успехам сына, но творческую карьеру всерьез не рассматривали. Потомки военных чтили семейные традиции и вскоре устроили Модеста в школу гвардейских офицеров, где царили строгость и дисциплина.

Юноша принял жесткий режим заведения, но заниматься музыкой не перестал. Благодаря врожденному таланту и приобретенному мастерству Мусоргский стал душой компании и регулярно выступал на вечеринках и праздниках, устраиваемых в школе. Тогда же Модест начал свой путь к алкоголизму, который был неотъемлемой частью разгульной студенческой жизни того времени.

В 1856 году будущий композитор окончил гвардейскую школу и получил назначение в санкт-петербургский Преображенский полк. Поселившись в столице, познакомился с военной и творческой российской элитой.

Вскоре молодой офицер стал постоянным участником вечеринок в доме композитора и подружился с прославленными русскими деятелями культуры в лице Владимира Стасова, Цезаря Кюи и . Последний взялся за «воспитание» и музыкальное образование Мусоргского, который решил оставить военную службу ради полноценной музыкальной карьеры.

Музыка

Творческая биография Мусоргского началась с инструментальных переложений симфонических произведений для оттачивания навыков сочинения и аранжировки музыкальных партий. В процессе работы начинающий композитор понял, что малые жанры не соответствуют размаху его души и широте фантазии, поэтому, написав сонату для фортепиано, 2 оркестровых скерцо и пьесу под названием «Марш Шамиля», Модест Петрович задумался об опере.

В течение 3 лет Мусоргский сочинял произведение по мотивам трагедии «Царь Эдип», затем переключился на сюжет флоберовского «Саламбо», а через некоторое время занялся адаптацией «Ночи накануне Ивана Купала» . Написав некоторое количество фрагментов, автор потерял интерес к проектам и не окончил ни один из них.

В начале 1860-х годов Модест Петрович начал эксперименты с музыкальными жанрами и написал ряд песен на стихи великих поэтов, среди которых наибольшую известность приобрели «Песнь старца», «Царь Саул» и «Калистрат». Эти произведения положили начало народной традиции в творчестве композитора и отличались острой социальной тематикой и необыкновенным музыкальны драматизмом.

Юлиан Барышников исполняет романс Модеста Мусоргского «Семинарист»

Далее последовала серия жанровых романсов «Светик-Савишна», «Песнь Яремы», «Семинарист» и других, приобретших невероятную популярность у современников и вызвавших неоднозначные отклики слушателей. А в 1867 году свет увидела симфоническое произведение «Иванова ночь на Лысой горе», изначально задуманное как хоровое.

Сотрудничая с коллегами-композиторами, объединившимися в кружок «Могучая кучка», Мусоргский впитывал национальные традиционные идеи и новые веяния, возникшие в связи с изменившейся политической обстановкой. Следствием этого стало неотвратимое желание передать полную картину драматических событий, происходивших на Руси в прошлом и имевших место в настоящем.

Музыканты стремились приблизить творчество к действительности и искали нетрадиционные формы. Одним из результатов этих поисков стало шуточное произведение Мусоргского «Женитьба», которое автор назвал «разговорной оперой», ставшей тренировкой великого русского таланта перед созданием всемирно известного монументального шедевра под названием «Борис Годунов».

Работа над пушкинским сюжетом началась в 1868 году и шла настолько быстро, что в течение следующего года композитор создал клавир и завершил основную партитуру. Интересен тот факт, что Модест Петрович подолгу вынашивал замыслы будущих произведений и, сочиняя музыку, почти не пользовался черновиками.

Иван Козловский исполняет арию из оперы Модеста Мусоргского «Борис Годунов»

Следуя историко-поэтической идее, Мусоргский акцентировал внимание на 2 темах, судьба человека и судьба народа, и отказался от сольных номеров в пользу масштабных хоровых сцен. Именно по этой причине первая редакция «Бориса Годунова» не удовлетворила дирекцию Мариинского театра, отказавшегося ставить оперу в 1870 году.

Заручившись поддержкой соратников, Модест Петрович в кратчайшие сроки переработал произведение, изменив сюжетную линию и добавив несколько персонажей. Кроме того, жирной точкой в новом варианте произведения стал финал, представлявший собой массовую народную сцену. Обилие фольклорных мелодий и колоритных натуралистических образов сделало «Бориса Годунова» величайшим образцом оперного искусства и принесло величие и славу создателю. Премьера произведения состоялась в Санкт-Петербурге в феврале 1874 года.

Насладившись успехом и получив порцию неоправданной критики, Мусоргский занялся воплощением нового творческого замысла, обратившись к теме кровавых стрелецких бунтов. Работа над «Хованщиной» продвигалась не так быстро, как хотелось бы автору. Он постоянно отвлекался на другие проекты, писал песни и романсы, которые в итоге объединил в вокальный сборник «Детская», а также фортепианные пьесы, известные под названием «Картинки с выставки».

В середине 1870-х, отложив тетрадь с набросками «Хованщины», Модест Петрович сочинил вокальный цикл «Песни и пляски смерти» и представил коллегам несколько фрагментов другой оперы под названием «Сорочинская ярмарка».

Галина Вишневская, цикл песен Модеста Мусоргского «Песни и пляски смерти»

В течение следующих лет Мусоргский разрывался между двумя новыми творениями, но сложное финансовое положение, близкое к нищете, мешало полноценной работе и сказывалось на физическом и психическом состоянии композитора. В 1879 году друзья организовали Модесту Петровичу гастроли по городам России и учредили фонд в поддержку талантливого сочинителя. Это помогло Мусоргскому продержаться в течение 2 лет, но оперы «Хованщина» и «Сорочинская ярмарка» так и остались неоконченными.

Личная жизнь

Большую часть жизни Мусоргский провел в Санкт-Петербурге, вращаясь в обществе культурной и творческой элиты. Члены «Могучей кучки» стали для композитора второй семьей, с которой он разделял успех и невзгоды, победы и поражения.

Несмотря на то, что Модест Петрович вращался в обществе, он не был счастлив в личной жизни и не имел ни жены, ни детей. Единственной дамой, к которой сочинитель питал нежные чувства, была Людмила Ивановна Шестакова, сестра , отвечавшая Мусоргскому сердечной материнской привязанностью. Свидетельством этих отношений стали письма, сохранившиеся в творческом архиве композитора.

Смерть

В начале 1870-х годов здоровье Мусоргского оставляло желать лучшего. Бурная молодость с бесконечными вечеринками и кутежами привела к тому, что в 40-летнем возрасте композитор начал испытывать приступы безумия, причиной которых было злоупотребление алкоголем.

Опасаясь за собственный рассудок, Модест Петрович нанял личного доктора Джорджа Каррика, действующего президента петербургского общества врачей, и с его помощью попробовал избавиться от пагубной привычки.

Кризис наступил, когда Мусоргского уволили со службы. Композитор, доведенный до нищеты, пережил 4 приступа белой горячки и попал в больницу. Друзья, в числе которых был художник , написавший предсмертный портрет композитора, оплатили лечение, но этим лишь ненадолго отсрочили неизбежное.

16 марта 1881 года Модест Петрович вновь впал в безумие, и очередной приступ металкогольного психоза стал причиной смерти великого русского композитора. Через несколько дней коллеги похоронили Мусоргского в Санкт-Петербурге на территории Александро-Невского монастыря, а в 1972 году в фамильном особняке матери открыли музей, посвященный жизни и творчеству автора «Бориса Годунова».

Музыкальные произведения

1857-1866 – «Юные годы»
1859 – «Марш Шамиля»
1867 – «Ночь на Лысой горе»
1868 – «Женитьба»
1869 – «Борис Годунов»
1870 – «Детская»
1873 – «Хованщина»
1874 – «Сорочинская ярмарка»
1874 – «Без солнца»
1874 – «Картинки с выставки»
1877 – «Песни и пляски смерти»

✿ღ✿✿ღ✿

Последние дни великого русского композитора

Репин приходил в Николаевский военный госпиталь писать портрет Мусоргского еще три раза. На очередной сеанс его не пустили...

Солнечным утром второго марта 1881 года Илья Репин шел по Петербургу в большом смятении. Накануне, первого марта, на набережной Екатерининского канала народовольцы убили Александра II. Террорист Игнатий Гриневицкий бросил под ноги императора самодельную бомбу, смертельно ранив и его, и себя, а также одного из сопровождавших государя гвардейцев и четырнадцатилетнего мальчика-прохожего. Столица была в шоке от случившегося, люди боялись выходить из дома. Но Репина, который совсем недавно приехал в Петербург из Москвы, больше волновало иное обстоятельство...

Дело в том, что на днях он прочел в московской газете заметку о болезни композитора Модеста Петровича Мусоргского. Следом пришло письмо от критика Стасова. В нем говорилось, что Мусорянин совсем плох, врачи нашли у него признаки не то падучей, не то белой горячки, больную печень, совершенно изношенное сердце (что неудивительно при Модинькином образе жизни), да еще и сильную простуду.

Мусоргский был любимым другом художника. В начале 1870-х они познакомились у того же Владимира Стасова, и мэтр взял на себя роль опекуна молодых талантов. У Стасова они чаще всего и встречались. Иногда Мусоргский приходил к Репину, когда тот работал, и развлекал его игрой на рояле. Илья Ефимович улыбнулся, вспомнив, что особенно хорошо ему было писать картины под «Хованщину». А сколько вина выпивалось после таких музыкально-художественных сеансов! Как упоительно во время этих встреч было беседовать о людях и чувствах, о смешном и трагическом, о странных и прекрасных формах искусства! Илья страшно скучал без этих разговоров и без Модиной музыки, когда уехал на целых три года во Францию.

Да и в последнюю пару лет Репин редко виделся с Мусоряниным, как звали композитора близкие друзья. От них же слышал, что и те встречаются с ним лишь по необходимости, поскольку встречи эти неизменно оставляли тягостное впечатление: Модя опустился, стал неряшлив, обрюзг, тянулся уже с утра к рюмочке. Если кто и мог повлиять на него - так это Стасов, при нем Мусоргский брал себя в руки и даже выглядел довольно респектабельно. Но не век же Владимиру Васильевичу с Модей нянчиться.

На следующий день после того как пришло тревожное письмо от Стасова Репин засобирался в дорогу: он и так должен был ехать в столицу на Девятую выставку передвижников, теперь же решил поторопиться и написать портрет друга.

Пока шли сборы, внутренний голос твердил Илье Ефимовичу, что идея эта нехороша: не раз совпадало, что после окончания портрета человек, которого изображал Репин, умирал. «Жертвами» его кисти уже стали большинство мужиков, позировавших для «Бурлаков на Волге», и писатель Алексей Писемский. Впоследствии мистическая закономерность не раз подтверждалась: хирург Пирогов, писатель Гаршин, премьер-министр Столыпин - все они скончались вскоре после того, как появились на холсте Репина...

Впрочем, Илья Ефимович голоса не послушал и поспешил на поезд. Выйдя из вокзала, он по Слоновой улице добрался до Николаевского военного госпиталя и справился у служителя, где палата отставного гвардии подпоручика Мусоргского. В общей палате со светлыми стенами и замазанными известкой окнами койка Модеста Петровича, к счастью, была отделена ширмами - спасибо доктору Бертенсону. Репин робко протиснулся за перегородку и увидел друга, который лежа читал толстую книгу. «Об инструментовке, Гектор Берлиоз» - разглядел Илья Ефимович название и подумал: не иначе Модя решил восполнить пробелы в своем музыкальном образовании.

«Мусорянин, да ты прекрасно выглядишь! Когда выписываешься?» - воскликнул Репин с преувеличенной бодростью. На самом деле вид больного не внушал оптимизма. «Невероятно, во что превратился этот превосходно воспитанный гвардейский офицер, остроумный собеседник и неисчерпаемый каламбурист. Где тот по-детски веселый бутуз с красным носиком картошкой, одетый с иголочки бонвиван - раздушенный, изысканный, брезгливый? Неужели это он?» - думал Репин, с болью глядя на синюшное отекшее лицо Мусоргского, его спутанные волосы, трясущиеся руки и - да, неизменно красный нос, который Модя отморозил еще в военной юности.

Мусоргский, отложив книгу, лихорадочно принялся рассказывать, как певица Дарья Михайловна Леонова - та самая, которая приютила его на все лето на своей даче, - пару недель назад повезла на музыкальный вечер. Там он аккомпанировал на рояле и вдруг потерял сознание, но довольно быстро пришел в себя и даже сам добрался домой, однако не мог заснуть - так его колотило от страха, от ужасных видений, и пот лился рекой, а стоило лечь - начиналось удушье. В таком состоянии и угодил в госпиталь. Но теперь вроде получше.

Скоро вернется к работе и доделает и «Хованщину», и «Сорочинскую ярмарку», и «Саламбо», и «Женитьбу», заброшенную еще в молодости. Да и над «Борисом Годуновым» надо поработать, не зря же критика недовольна оперой. Даже соратник по «Могучей кучке» Цезарь Кюи назвал «Годунова» незрелым произведением, а его автора - «недостаточно строгим к себе композитором». Но это просто потому, что Кюи не понял «Годунова», - его вообще мало кто понял. Обидно, конечно - глаза Мусоргского привычно наполнились слезами, - ну да бог нашему Цезарю судья. Зато вот какую рубашку-вышиванку и теплый халат подарил - и Модест выпятил грудь, демонстрируя малиновые отвороты некогда дорогого зеленого халата.

В этих самых халате и рубашке Репин и усадил Мусоргского в кресло к окну позировать. Погода тогда, да и в последующие три дня, что художник приходил в больницу на сеансы, стояла прекрасная, свет падал идеально. Поскольку мольберта Илья Ефимович не захватил, то сам пристроился с холстом на больничном столике и весь первый час немилосердно мучил Модю: повернись, замри, смотри сюда. А потом позволил просто сидеть и думать о своем. Именно тогда Репин и уловил тот самый взгляд Мусоргского, одновременно детский, наивный, доверчивый и какой-то отрешенный. Товарищ словно знал, что случится с ним очень скоро, прощался и прощал себя и свою странную жизнь, в которой так неразумно распорядился своим талантом, где было столько разочарований и одиночества...

Следом вспомнилось, как им уже десять и тринадцать лет. Родители везут их в Петербург, в знаменитое на всю Россию и одно из старейших в стране Петришуле - Главное немецкое училище Святого Петра, что на Невском проспекте. Картинка в калейдоскопе сменилась, и вот они с Китошей поступают в Школу гвардейских подпрапорщиков, а как же иначе: семейная традиция, в роду Мусоргских все мужчины связаны с армией. Но Модест прослужил всего пару лет, и когда ему исполнилось девятнадцать, бросил военное дело ради музыки, которой, к слову сказать, никогда профессионально не занимался.

Много лет они с братом были неразлучны. Китушка в обществе всегда робел в отличие от щеголя Моди: чем больше людей вокруг, тем ярче тот блистал. Играючи мог очаровать, обаять, влюбить в себя. Дам пленял красивым баритоном и витиеватыми комплиментами, мужчин восхищал эрудированностью, удачным каламбуром, тонкой остротой. Заводя дружбу с интересными людьми, Модя сразу же вовлекал в свой круг Китушку.

Когда в 1861 году отменили крепостное право, Модесту и Филарету, как и всем российским помещикам, пришлось заняться крайне непростым делом - получать с бывших крепостных откуп за землю, разбираться с арендой и наймом теперь свободной рабочей силы. Модест считал: как прогрессивные и благородные люди они должны отдать крестьянам их наделы и не требовать откупных платежей. Но мягкий, обычно уступчивый Китушка неожиданно проявил твердость характера и с братом категорически не согласился.

Модест Петрович прекрасно отдавал себе отчет, что не понимает в хозяйстве абсолютно ничего, и если брался за какой-нибудь земельно-денежный вопрос, в лучшем случае оказывался без прибыли, а чаще - в убытке. Пока была жива мать - присылала то пятьдесят, то сто рублей, но деньги моментально испарялись: всю жизнь Мусоргский скитался по съемным квартирам, порой существовал в долг. Экономить он не умел и чем старше становился - тем больше пил. «Да уж, пьянство - порок разорительный. А в моем случае - наверное, и смертельный», - в который раз за последние дни подумал Мусоргский и перекрестился.

Сейчас, в госпитале, он отчаянно скучал по брату. И в радости и в беде ему всегда недоставало рядом Китушки. А тот уже много лет как уехал из Петербурга в имение своей жены, богатой помещицы Татьяны Балакшиной, и там счастливо погрузился в семейный быт. Вспомнив о Кито, Мусоргский, как обычно, подумал и об Арсении Голенищеве-Кутузове, который на несколько лет стал ему вторым братом.

Двадцатипятилетний граф вошел в круг его друзей и стал постоянным участником традиционных музыкальных собраний у Стасова. Когда они свели знакомство, Модесту было уже тридцать четыре, но невзирая на почти десятилетнюю разницу в возрасте они с Арсением тут же подружились - да так, что не могли и дня прожить врозь. Вместе сочинили вокальные циклы «Без солнца», «Песни и пляски смерти», балладу «Забытый», романс «Видение». Голенищев-Кутузов писал слова, Мусоргский - музыку. Соавтор либретто «Сорочинской ярмарки» - тоже Арсений Аркадьевич.

Когда Модеста выгнали за неуплату с квартиры, он поселился у Голенищева-Кутузова на Шпалерной. Сейчас, сидя в больничной палате, Мусоргский не сомневался: это был один из самых счастливых периодов в его жизни, хотя в творчестве царил привычный беспорядок. Ведь он не закончил ни одно свое большое музыкальное произведение, просто не мог заставить себя собраться и довести дело до конца: то отвлекался на новую идею, то неожиданно терял вдохновение и спешил в любимый кабак «Малый Ярославец».

Вдруг Модест беспокойно заерзал в кресле, подумав о «Борисе Годунове»: «Кто же этим займется, если я умру?» (Опера все-таки увидела свет и была поставлена в Мариинском театре, но явно нуждалась в редактуре.) А потом сам себя успокоил: «Вон Римский-Корсаков все рвется пригладить и причесать моего «Годунова», у него получится».

И почему-то тут же вспомнил, как они расстались с Голенищевым-Кутузовым: тот, как и брат Китушка, женился и уехал в деревню, занялся непонятными Мусоргскому скучными хлопотами. Они остались приятелями, но дружить на расстоянии - смертная тоска, а Модесту дорогие сердцу люди нужны были рядом, чтобы называть их уютными домашними именами, гулять вместе по набережным и Летнему саду, хохотать над удачной шуткой, пить вино, рыдать на плече после откровенных признаний. Но в его жизни с каждым годом таких товарищей становилось все меньше.

Мусоргский вынужден был признать, что уход друзей не только наносит ему тяжелые душевные раны. Одновременно с осознанием того, что человека вернуть невозможно и с этой дырой в сердце придется как-то тянуть до собственной кончины, пришло понимание: боль способна родить прекрасную музыку.

Так случилось после смерти любимого друга Мусоргского - Виктора Гартмана. Модест познакомился с ним все у того же Стасова в самом конце 1860-х годов и сразу почувствовал: этот талантливый художник и душа любой компании похож на него самого не только артистичностью и остроумием, но и несчастливой творческой судьбой. Француз по отцу, круглый сирота с четырех лет, Гартман пытался возродить древнерусский стиль в живописи и зодчестве. Но все архитектурные труды Виктора либо оставались на стадии проектов, либо были недолговечны, как, например, выставочные павильоны, которые уничтожались после закрытия вернисажа. В живописи дела тоже обстояли не слишком удачно, Гартман сильно переживал, но при встрече с друзьями по-прежнему фонтанировал шутками и никогда не жаловался на участившиеся боли в сердце.

В последний раз Модест видел Виктора летом 1873 года, когда друг приезжал в Петербург из своей подмосковной усадьбы Киреево. Они вместе шли после концерта по Фурштатской улице и, как всегда, взахлеб делились новостями: о последних переменах в жизни, о том, чем восхитили или разочаровали общие знакомые, о русской теме в творчестве. Гартман неизменно называл Мусоргского «божественным», а тот каждый раз смущался и краснел как гимназист. И вдруг буквально на полуслове Виктор страшно побледнел, начал судорожно хватать ртом воздух и, схватившись за сердце, привалился спиной к стене дома.

Совершенно растерявшись и не зная чем помочь, Мусоргский дрожащими руками расстегнул другу ворот рубашки. А когда тот немного отдышался, потащил в свой любимый «Малый Ярославец» отпаивать чаем - надеясь, что Виктору полегчает и на смену чаю придут более интересные напитки. Однако в тот вечер приятелям не довелось продолжить веселье: Гартман впервые признался, что дни его сочтены... Сетовал, как же это чертовски обидно - ведь ничего в жизни толком не сделано! Вскоре Виктора Александровича не стало.

Примерно через год после его смерти Стасов организовал выставку работ Гартмана, на которой были представлены плоды его пятнадцатилетних трудов - картины и рисунки, сделанные во время поездок по Европе и России. Посетив вернисаж, Мусоргский решился на довольно необычный эксперимент, задумав написать сборник пьес по мотивам творчества Гартмана. Так появились «Картинки с выставки» - но и они, как почти все, за что брался композитор, остались недоработанными. Отредактировать и отшлифовать «Картинки» ему не раз предлагал Николай Римский-Корсаков.

Мысли Мусоргского перекинулись на друзей-композиторов. Когда Моде не было еще и двадцати, он «с первого слова» подружился с медиком Александром Бородиным, который на досуге писал музыку и вскоре прославился как великий композитор. Модест Петрович и сам тогда уже сочинял пьесы, так что им было что обсудить.

Затем у друзей появились единомышленники - Николай Римский-Корсаков, Цезарь Кюи. Возглавил это сообщество «новой русской музыкальной школы» Милий Балакирев. Владимир Стасов, самый старший и уважаемый член компании, метко назвал группу новаторов «маленькой, но уже могучей кучкой русских музыкантов». «И ведь мы были не просто группой композиторов-народников, это была прекрасная дружба, - мрачно думал Мусоргский. - Как же досадно, что через несколько лет отдалился Балакирев, а остальные рассорились из-за мелких дрязг! Не такой уж и могучей оказалась кучка, не смогли простить друг другу слабости и ошибки». Модест Петрович вновь почувствовал острую душевную боль, будто разлад с коллегами случился только вчера. Страшно захотелось выпить, чтобы избавиться от спазма в сердце и снова войти в состояние, когда невидимая добрая рука вынимает вечную иглу из груди, а жизнь кажется понятной, безмятежной и бесконечной. Репин почувствовал волнение друга и решил отвлечь его:

Модя, почему тебя назвали Модестом?

Только сейчас Мусоргский заметил, насколько неудобно Репину работать без мольберта. Но Илья, казалось, не обращает внимания на неудобства - должно быть, портрет получался. Уж Мусоргский-то знал, каким бывает друг, когда картина ему не давалась. Взять хотя бы портрет Тургенева, на котором писатель вышел скучным усталым стариком, а все потому, что его сердечная подруга Виардо забраковала первые - весьма удачные - наброски и заставила Ивана Сергеевича позировать в другом ракурсе.

- Модест в переводе с латыни - скромный. Матушкина идея, она придавала именам грандиозное значение, - ответил Мусоргский после небольшой внутренней борьбы. О покойной любимой матери он не мог говорить без слез.

Это кто же тут скромный?! Да ты у нас, Модя, бонвиван и сердцеед! Постой, а помнишь певицу Сашеньку Пургольд, ученицу Даргомыжского? Она же тебя обожала, просто преследовала. Считала тебя гением, почти небожителем, лишенным недостатков.

Знаю, вы все во главе со Стасовым сплетничали, будто она волочится за мной и мечтает женить на себе. Завистники!

Прости, Мусорянин, но я своими ушами слышал, как Саша после премьеры «Годунова» в Мариинском клялась тебе, что назовет сына Борисом - в честь твоей великой оперы!

А поскольку в то время была уже замужем за другим и беременна, то обещание свое вскоре выполнила! - едко заметил Мусоргский. - Но я-то старый холостяк, ты знаешь...

«Да ничего я о тебе, Модинька, не знаю», - со вздохом подумал Репин. Его всегда поражало, как при своей открытости и общительности Мусоргский умудрялся скрывать от всех отношения с женщинами. Модя делал это мастерски, не оставляя абсолютно никаких следов.

Среди друзей ходила полудогадка-полусплетня о том, как двадцатилетний Модя увлекся кабацкой певицей и тайно жил с ней на съемной квартире - счастливо, но недолго. Пока зазноба не сбежала с другим, заставив Мусоргского жестоко мучиться. И хотя никогда, даже во хмелю, Модя о ней не вспоминал, Репин понимал: если не эта, то наверняка случилась другая история, из-за которой Мусоргский, человек теплый и любвеобильный, не завел семьи и дома.

Отношения с певицей Дарьей Леоновой тоже являлись для друзей композитора загадкой. В последнее время она очень опекала Модеста, даже поселила у себя на даче. Все лето 1879 года Мусорянин с Леоновой колесили по югу России с концертами, и Дарья Михайловна исполняла только что сочиненную Мусоргским «Блоху» - будто эта вещица написана для ее контральто, а не для баса. Однако Леонова была значительно старше Моди, к тому же несвободна. Так что кто знает, возможно, их связь - не более чем дружба.

Репин припомнил, что и две другие дамы, с которыми Модеста связывали особые отношения, Надежда Петровна Опочинина и Мария Васильевна Шиловская, намного старше его. Но как говорят французы, «у сердца нет морщин»... Опочинины были друзьями и дальними родственниками Моди. Он на целых три года поселился у них в Инженерном замке, когда Китоша женился и уехал из Петербурга. Надежда Петровна, женщина чуткая, умная, со вкусом, любила вести с Модестом, который младше ее на восемнадцать лет, бесконечные беседы о высоких материях. Мусоргский посвятил Надежде Петровне несколько романсов, а на ее смерть написал пронзительное «Надгробное письмо». Репин видел, как тяжело Модя переживал кончину Опочининой. Что это, если не любовь? Впрочем, важно ли это сейчас...

Что касается Шиловской, то Илья Ефимович знал: она настоящая femme fatal, одна из самых красивых и одаренных женщин своего времени, обладательница божественного сопрано, близкая подруга Даргомыжского и Глинки. У Шиловской с Мусоргским тоже большая разница в возрасте. И хотя кокетливая Мария Васильевна всех вводила в заблуждение, всегда убавляла себе годы, Модя, как бы она ни молодилась, был для нее мальчиком, и Шиловская, должно быть, слишком тяжело ранила беднягу, когда тот открыл ей сердце. Бедный Мусорянин!

Репин невольно стал напевать романс, который Мусоргский посвятил ей:

Что вам слова любви?
Вы бредом назовете.
Что слезы вам мои?
И слез вы не поймете.
Оставьте ж мне мечты.
Ни словом и ни взглядом
Сердечной теплоты
Не отравляйте ядом.

Мусоргский взглянул на Илью Ефимовича с укоризной: тот немилосердно фальшивил. «Оставьте ж мне мечты...» - а что в них толку? Неужели все кончено? Как странно прожита жизнь!» - ему хотелось рыдать, пронзительно кричать во весь голос, чтобы проклятые мысли исчезли из головы. Но он лишь прикрыл глаза и попросил художника продолжить завтра.

Репин приходил в Николаевский военный госпиталь писать портрет Мусоргского еще три раза. На очередной сеанс его не пустили... Модесту Петровичу стало значительно хуже, начался жар и бред. Говорили, причиной стала бутылка коньяка, которую тайно принес в палату подкупленный Мусоряниным больничный служитель. А может, просто пришло время покинуть этот мир. Шестнадцатого марта Мусоргский умер.

За несколько дней до этого Павел Третьяков узнал от Стасова, что Репин написал гениальный портрет умирающего Мусоргского, поистине лучшее свое творение. Он тут же послал художнику четыреста рублей за картину. Репин денег не взял: «Они не мои, отдайте на нужды Мусорянина. Или... потратьте на его похороны».

Тот же Стасов сообщил Илье Ефимовичу, что за два дня до смерти Моди они с Дарьей Леоновой привели к нему Тертия Ивановича Филиппова, крупного чиновника и известного на всю Россию славянофила. Филиппов часто помогал Мусоргскому деньгами, устроил его на работу и не позволял увольнять. В госпитале была подписана важная бумага: Мусоргский продал Филиппову авторские права на все свои сочинения, чтобы тот их издал.

Городская музыкальная школа №2. Памятник М. П. Мусоргскому г. Кривой Рог

Тертий Иванович пожертвовал на похороны композитора большую сумму. Эти деньги вместе с гонораром Репина и средствами, что собрали друзья, пошли на обустройство могилы Мусоргского на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры. Похоронили Модеста Петровича недалеко от могил его любимых композиторов - Даргомыжского и Глинки. Портрет-горельеф на камне изготовили при участии Ильи Репина и скульптора Марка Антокольского.

Основной фигурой данной статьи будет Модест Мусоргский. Биография композитора начинается с 16 марта 1839 г. в одной из небольших деревень Псковской области. С ранних лет родители, которые принадлежали к старинному роду дворян, приобщали мальчика к музыке. Мать обучила его игре на фортепиано, и в семилетнем возрасте он уже исполнял пьесы. Через несколько лет будущий гений уже осиливал целые концерты.

Биография Мусоргского в ранние годы жизни

Мало кто из предков Модеста мог предположить, что он станет великим музыкантом и композитором. Все родственники Мусоргских были преданы государству, и мужчины служили в армии царя. Исключением сначала стал отец - Петр Мусоргский, который отличался большой страстью к музыке, а потом и его сын, который унаследовал этот дар. Первой учительницей по специальности фортепиано была мама Модеста - Юлия Чирикова.

В 1849 году Модест Мусоргский отправляется в Петербург, и там начинаются его первые профессиональные занятия по музыке с педагогом А.А. Герке. Под его началом он выступает на камерных концертах, семейных вечерах и прочих мероприятиях. А уже в 1852 он пишет и публикует собственную польку под названием «Подпрапорщик».

Период основания «Могучей кучки»

С 1856 года биография Мусоргского разворачивается в в Петербурге, где он параллельно знакомится с композитором Они становятся очень близкими друзьями, которых объединяет не только общее дело, но и творчество - музыка. Некоторое время спустя он также знакомится с А. Даргомыжским, М. Балакиревым, Ц. Кюи, а также с братьями Стасовыми. Все эти композиторы знакомы нам благодаря группе «Могучая кучка», которую они и основали.

Основной фигурой в их «плеяде» был Балакирев - он стал учителем и духовным наставником для каждого композитора. Вместе с ним Мусоргский учил новые концерты и произведения крупной формы таких как Бетховен, Шуберт, Штраус. Посещение филармонии, оперных постановок и прочих музыкальных мероприятий поспособствовало тому, что для Модеста целью жизни стало познание прекрасного и сотворение его же.

Биография Мусоргского в период нового творчества «Могучей кучки»

В следующем десятилетии композиторами «Могучей кучки» было принято правило о том, что они должны следовать всем музыкальным канонам М. Глинки. В этот период Мусоргский написал музыку к повести Софокла «Царь Эдип», а после занялся оперой «Саламбо». К сожалению, она так и осталась неоконченной, но многие произведения, написанные для нее, вошли в шедевр композитора - в оперу «Борис Годунов».

Период путешествий и расцвета творчества

В 60-е годы биография Мусоргского разворачивается на новых землях. Он отправляется в путешествие, в котором главным пунктом становится город Москва. Именно это место вдохновило его на написание его оперы «Борис Годунов», так как, по его мнению, подходящие для постановки «бабы и мужики» встретились ему именно там.

В дальнейшем композитор не забывал давать инструментальные концерты, вокальные выступления. Среди пианистов ему не было равных, а его собственные произведения восхвалялись многими ценителями прекрасного. Именно в этом мире провел свои молодые годы композитор Мусоргский.

Биография его круто меняется в 80-е годы. Тогда нарушилось его здоровье, пошатнулось материальное положение. У него более не было так много времени для творчества, поэтому он начал пить. Скончался он в свой день рождения, в 1881 году, в военном госпитале.

В семье небогатого помещика Петра Мусоргского 21 марта 1839 года родился мальчик, получивший имя Модест. Мать его, Юлия Ивановна, души не чаяла в своем младшем ребенке. Возможно, причиной этому была смерть двух первых сыновей, и всю нежность она подарила двоим оставшимся в живых мальчикам. Детство Модест провел в имении на Псковщине, среди озер и глухих лесов. Лишь упорство матери и его врожденный талант помогли не остаться необразованным – мать занималась с детьми чтением, иностранными языками и музыкой. Хотя в барском доме стояло лишь старенькое пианино, настроено оно было хорошо, и уже к семи годам Модест играл на нем сочинения Листа небольшого объема. А в девять лет он впервые исполнил концерт Фильда.

Петр Мусоргский тоже любил музыку и очень радовался явному дарованию сына. Но могли ли родители предполагать, что их мальчик не просто станет музыкантом и композитором, но прославит своей музыкой Россию на весь мир? Модесту готовили совершенно другую участь – ведь все Мусоргские происходили из древнего дворянского рода и всегда служили в воинских частях. Избежал этого только отец Модеста, посвятив себя сельскому хозяйству.

Как только Модесту исполнилось десять лет, его со старшим братом отвезли в Петербург, где мальчикам предстояло учиться в Школе гвардейских прапорщиков – весьма привилегированном военном училище. Окончив это училище, семнадцатилетний Модест Мусоргский определяется на службу в Преображенском гвардейском полку. Ему предстояла блестящая карьера военного, но совершенно неожиданно юноша подал в отставку и поступил в главное инженерное управление. Позднее он работал в следственном отделе Лесного департамента.

Незадолго до принятия столь удивившего окружающих решения один из товарищей по полку познакомил Модеста с композитором Даргомыжским. Маститому музыканту хватило нескольких минут, чтобы оценить свободу, с которой Модест играл на фортепиано, а главное – его неповторимые импровизации и незаурядный талант. Свое первое впечатление Даргомыжский решил подкрепить и свел юношу с Кюи и Балакиревым. Так для Мусоргского началась совершенно новая, полная музыки и друзей по духу, жизнь – в кружке Балакирева «Могучая кучка».

Для Мусоргского это было настоящим счастьем – ведь военное искусство не интересовало его нисколько. Другое дело – литература, история и философия, этим предметам он всегда посвящал очень много времени еще в училище. Но главным для него всегда была музыка. Да и характер будущего композитора никак не годился для военной карьеры. Модеста Петровича отличали терпимость к другим и демократичность поступков и взглядов. Когда в 1861 году была объявлена крестьянская реформа, его доброта к людям проявилась особенно ярко – для избавления собственных крепостных крестьян от тягот выкупных платежей Мусоргский принял решение отказаться в пользу брата от своей части наследства.

Накопление новых знаний в сфере музыки не могло у гения не вылиться в период мощной творческой активности. Мусоргский надумал написать классическую оперу, но с обязательным включением в нее воплощения своих пристрастий к крупным народным сценам и центральной личности – сильной и волевой. Сюжет для своей оперы он решил почерпнуть из романа Флобера «Саламбо», отсылающего читателя в историю древнего Карфагена. В голове молодого композитора рождались выразительные и прекрасные музыкальные темы, и часть из придуманного он даже записал. Особенно удавались ему массовые эпизоды. Но в какой-то момент Мусоргский вдруг осознал, что уже созданные его воображением образы исключительно далеко отстоят от подлинного, описанного Флобером Карфагена. Это открытие заставило его охладеть к своей работе и забросить ее.

Другим его замыслом стала опера по гоголевской «Женитьбе». Подсказанная Даргомыжским идея предельно соответствовала характеру Мусоргского – с его насмешливостью, юмором и способностью простыми методами показать сложные процессы. Но для того времени поставленная задача – создание оперы на прозаический текст – выглядела не то чтобы невыполнимой, а просто слишком революционной. Работа над «Женитьбой» захватила Мусоргского, и его товарищи считали эту работу ярким проявлением таланта композитора в комедии. Особенно ярко этот талант проявлялся в создании интересных музыкальных характеристик героев. И все же скоро стало ясно, что сама по себе опера по «Женитьбе» – лишь смелый эксперимент, и работа над ней была прервана. Мусоргскому для создания серьезной, настоящей оперы предстояло пойти по совсем иному пути.

Часто бывая в доме у сестры Глинки, Людмилы Ивановны Шестаковой, Мусоргский познакомился с Никольским Владимиром Васильевичем. Блестящий литературовед и филолог, признанный специалист в области русской литературы, Никольский посоветовал музыканту обратить внимание на трагедию Пушкина «Борис Годунов». Филолог был не чужд музыке и считал, что «Борис Годунов» может стать прекрасным материалом для создания оперного либретто. Зерно, брошенное Никольским, попало на благодатную почву – Мусоргский задумался и принялся читать трагедию. Еще во время чтения в его голове начали звучать целые фрагменты великолепной торжественной музыки. Композитор буквально всем телом ощутил: опера на основе этого материала станет удивительно объемным и многогранным произведением.

Опера «Борис Годунов» была полностью завершена в конце 1869 года. А в 1970 году Мусоргский получил ответ от Гедеонова, директора императорских театров. Из письма композитор узнал, что комитет из семи человек категорически отверг «Бориса Годунова». В течение года Мусоргский создал вторую редакцию оперы – семь ее картин превратились в четыре действия с прологом. В посвящении к этому произведению Мусоргский написал, что лишь благодаря своим товарищам по «Могучей кучке» он смог закончить эту сложную работу. Но и во второй редакции опера получила отказ театрального комитета. Спасла положение примадонна Мариинского театра Платонова – только по ее просьбе оперу «Борис Годунов» приняли к постановке.

Мусоргский не находил себе места в ожидании премьеры, боясь, что его оперу не примет общество. Но опасения композитора были напрасны. День премьеры «Бориса Годунова» превратился в триумф и подлинное торжество композитора. Весть о прекрасной опере со скоростью молнии распространилась по городу, и все до единого последующие спектакли шли при полном аншлаге. Мусоргский мог быть совершенно счастлив, но…

Композитор совершенно не ждал неожиданного и исключительно тяжелого удара, обрушившегося на него со стороны критиков. «Санкт-Петербургские ведомости» в феврале 1974 года опубликовали разгромную рецензию на «Бориса Годунова» за подписью, которой всегда пользовался Кюи, один из ближайших друзей композитора. Мусоргский воспринял поступок друга как удар ножом в спину.

Но как триумф оперы, так и разочарования постепенно отошли на второй план – жизнь продолжалась. Интерес публики к «Борису Годунову не угасал», однако критика по-прежнему считала оперу «неправильной» – слишком уж музыка Мусоргского не соответствовала принятым тогда в опере романтическим стереотипам. Перевод Мусоргского в следственную часть Лесного Департамента обременил его множеством скучной работы, и творческие планы строить было практически некогда. Он не бросил, конечно, сочинять музыку, но успокоения не обрел.

Начался особо мрачный период жизни великого композитора. Распалась «Могучая кучка». И дело было не только в подлом ударе Кюи, но и в назревших внутренних противоречиях среди членов кружка. Сам Мусоргский считал это событие изменой горячо любимых им людей – изменой не лично ему, но старым, сплотившим их идеалам. Вскоре умер один из его друзей – художник Гартман. Вслед за ним ушла из жизни горячо и тайно любимая Мусоргским женщина, имени которой композитор не называл никому – памятью о любви стало лишь «Надгробное письмо», найденное только после смерти Мусоргского, и многочисленные произведения, посвященные этой таинственной незнакомке.

На смену старым друзьям появлялись новые. Мусоргский близко сходится с графом А. А. Голенищевым-Кутузовым, молодым поэтом, и привязывается к нему. Возможно, именно эта дружба удержала композитора на краю отчаяния и вдохнула в него новую жизнь. Лучшие из сочинений Мусоргского того периода написаны на стихи графа Арсения. Однако и здесь композитора ждало горькое разочарование – через полтора столь яркой дружбы Голенищев-Кутузов женился и отошел от друзей.

Очередное переживание привело композитора к вину, и он изменился даже внешне – обрюзг, перестал следить за собой, одевался как попало… К тому же, начались неприятности на службе. Мусоргского не раз увольняли, и он постоянно испытывал денежные затруднения. Проблемы дошли до того, что однажды композитора выгнали за неуплату из съемной квартиры. Здоровье музыкального гения постепенно разрушалось.

Тем не менее, именно в то время гений Мусоргского признают за границей. Ференц Лист, как называли его тогда, «великий старец», получил от издателя ноты сочинений русских композиторов и буквально был потрясен талантливостью и новизной произведений Мусоргского. Бурный восторг Листа в особенности коснулся цикла песен Мусоргского под общим названием «Детская». В этом цикле композитор ярко и сочно нарисовал непростой и светлый мир детских душ.

Сам Мусоргский вопреки ужасным условиям своей жизни в эти годы пережил истинный творческий взлет. К сожалению, очень многие задумки композитора остались незавершенными либо неотточенными его талантом. Однако все созданное показывает, что композитор смог взойти на новую ступень в своем творчестве. Первым произведением, последовавшим за «Борисом Годуновым», стала сюита, названная «Картинки с выставки», самое значительное и большое произведение для рояля. Мусоргский сумел открыть новые нюансы в звучании инструмента и вскрыть его новые возможности. Думал он и о работе с многоплановой пушкинской драматургией. Ему виделась опера, в содержание которой вошла бы жизнь целой страны со множеством эпизодов и картин. Но основы для либретто такой оперы Мусоргский не нашел в литературе и решил самостоятельно написать сюжет.

По мнению музыкальных критиков, опера «Хованщина» Мусоргского превратилась в новую, высшую ступень развития музыкального языка композитора. Речь он по-прежнему считал главным средством при выражении характеров и чувств людей, но само музыкальное оформление теперь получило у него новый, более широкий и глубокий смысл. При работе над оперой «Хованщина» Мусоргский сочинял и другую оперу – «Сорочинская ярмарка» по произведению Гоголя. В этой опере явно просматривается любовь композитора к жизни и простым человеческим радостям, несмотря на удары судьбы и душевные страдания. В замыслах композитора была и работа над музыкальной народной драмой о восстании Пугачева. Вместе с «Хованщиной» и «Борисом Годуновым» эта опера могла бы составить единую трилогию музыкального описания русской истории.

В последние годы своей жизни Мусоргский бросил службу, и для того чтобы он не умер с голоду, группа почитателей вскладчину выплачивала композитору небольшую пенсию. Немного денег давали его выступления как пианиста-аккомпаниатора, а в 1879 году Мусоргский решился отправиться с концертами в турне по Крыму и Украине. Это путешествие стало для композитора последним светлым пятном в череде серых дней.

12 февраля 1881 года у Мусоргского произошло кровоизлияние в мозг. Но до смерти ему предстояло пережить еще несколько таких ударов. Лишь 28 марта 1881 года организм его прекратил сопротивление, и великий композитор умер – в возрасте сорока двух лет.

Мусоргского предали земле на Тихвинском кладбище при Александро-Невской лавре. Почти сто лет спустя, в 1972 году, был открыт его музей в деревне Наумово, неподалеку от несохранившегося родового имения.

Как и ко многим великим людям, слава к русскому композитору Модесту Петровичу Мусоргскому пришла посмертно. Римский-Корсаков взялся завершить его «Хованщину» и привести в порядок музыкальный архив покойного композитора. Именно в его редакции и поставили оперу «Хованщина», которая обошла, как и другие произведения Мусоргского, весь мир.

Похожие статьи: