Он идет. Элегантный шарфизм не пройдёт! (ч.2) пиотровский не разрешает молиться в зимнем дворце! Об имперском государстве

Бывший министр культуры Михаил Швыдкой (справа)
и нынешний директор Государственного Эрмитажа
Михаил Пиотровский

Комментарий пользователя A.B.C.

на сайте http://www.baltinfo.ru/2013/01/16/V...rmitazhe-330300 :

Давно известно, что в недрах музея «Государственный Эрмитаж», подведомственном Министерству культуры России, в глубоком подполье действует, как во времена гонителя христиан римского императора-садиста Нерона, община православных христиан, которая на законных основаниях - по Указу Президента России - требует освободить от «мирских выставок» храмы официальной резиденции Императоров Российских (дома глав Русского государства - императоров и императриц) - Зимнего дворца. Христиане настоятельно просят исполнить Указы Президента о возвращении Русской Православной церкви предметов христианского богослужения. Директор музея «Государственный Эрмитаж» Михаил Пиотровский не обращает внимания на законные требования православных, он не желает выполнять Указы Президента России.

Почему?
Как бывший потомственный коммунист-атеист?
Или по каким-либо иным причинам?
Или гражданину Пиотровскому М.Б., вознесшемуся «весьма высоко», некогда обратить внимание на «стоящих внизу» православных петербуржцев, ибо он (уже или все еще?) - генеральный директор музея «Государственный Эрмитаж», член-корреспондент Академии наук России, действительный член Академии художеств, действительный член Академии гуманитарных наук, заведующий кафедрой музейного дела и охраны памятников, профессор философского факультета Санкт-Петербургского университета, профессор Восточного факультета Санкт-Петербургского университета, заведующий кафедры истории Древнего Востока Восточного факультета Санкт-Петербургского университета, декан Восточного факультета Санкт-Петербургского университета, председатель Союза музеев России, член Международного Совета музеев, член президиума Российского Комитета ЮНЕСКО, лауреат премии Президента РФ в области литературы и искусства и прочая и прочая и прочая…
Но пока что он, М.Б.Пиотровский, еще не музейный император!, о чем еще не знает ректор Санкт-Петербургского Государственного университета Николай Михайлович Кропачев, предоставляющий Пиотровскому М.Б. все новые и новые должности…
Неужели бывший коммунист-атеист-товарищ, а теперь уже и господин М.Б.Пиотровский столь гениален, что официально находясь на ответственной государевой службе генерального директора музея «Государственный Эрмитаж», одновременно может выполнять ответственную работу на иных должностях - в десятки раз большую, чем сам Президент Российской Федерации Владимир Путин?
Знает ли министр культуры РФ Владимир Ростиславович Мединский о том, что один из музейных директоров, подчиненных ему, носящий свой неизменный шарфик на шее и олицетворяющий идейное течение «элегантного шарфизма с короткими поджарыми кавказскими ногами» в русской политической мысли, может одновременно, помимо генерального директорства в музее «Государственный Эрмитаж», выполнять столь много иных функций и членств?
Знаменитому российскому государственному деятелю, главному санитарному врачу России Геннадию Григорьевичу Онищенко давно пора проверить, почему г-н Пиотровский не бережет свое здоровье, скрупулезно выполняя в одно и то же время столь много важных обязанностей. Наверняка это нарушает Трудовой кодекс РФ…
Разве Михаил Борисович в качестве генерального директора музея «Государственный Эрмитаж», будучи «редактором» и «составителем», автором «предисловий» и «послесловий», денег не получает?
Возможно, он передает их пенсионеркам - смотрительницам залов, младшим научным сотрудникам и сотрудницам Эрмитажа, получающим мизерную зарплату? Дайте список им облагодетельствованных!
Но почему так происходит?
Он очень богатый человек?
На носу пятидесятилетний юбилей правления (1964-2014 годы) «дома Пиотровских» в «Государственном Эрмитаже», о чем написана докторшей-канторшей специальная книга - «Эрмитаж. Пиотровские» (СПб., 2004, 170 с.), приуроченная к сорокалетию смещения с поста директора Эрмитажа в 1964 году выдающегося ученого-археолога Михаила Илларионовича Артамонова (1898-1972).
Отставка Артамонова произошла «благодаря» выставочной деятельности ныне пребывающего за границей небезызвестного Шемякина Мишки - провокатора от искусства (так его звали в «Сайгоне»).
Как известно, профессор и академик Пиотровский не причастен к смерти Ларисы Завадской, обокравшей фонды музея «Государственный Эрмитаж» (это доказано судом).
Он, будучи генеральным директором музея «Государственный Эрмитаж», не виновен в смерти на рабочем музейном посту воровки Ларисы Завадской!
Воровка или воры украли из фондов музея «Государственный Эрмитаж» экспонаты на сотни миллионов рублей.
Пиотровский М.Б., директор музея «Государственный Эрмитаж», профессор и членкор, за эту крупнейшую кражу в истории Эрмитажа, которому вскоре, в 2014 году, исполнится четверть тысячелетия, понес лишь выговор от говорливого по разным случаям и поводам на канале «Культура» бывшего министра культуры Михаила Швыдкого.
Кстати, бывшая родственница М.Б.Пиотровского Наташа Дементьева (бывшая супруга его двоюродного брата) являлась при Ельцине министром культуры и отличилась при захоронении Ельциным так называемых «екатеринбургских останков», которые не признаны Русской Православной церковью подлинными телами семьи последнего русского императора.
У Наташи одним из заместителей был Миша по фамилии Швыдкой, рокировавшийся креслами с Наташей, который, уже будучи министром, объявил Пиотровскому М.Б. за «подвиги» воровки Ларисы Завадской лишь выговор.
Но ведь за подобные же проступки (недосмотр воровства) министр обороны Сердюков не так давно лишился своего высокого места…
М.Б.Пиотровский же - «сидит» ! Добавим, все еще…
«Всемирный гражданин Санкт-Петербурга», поддерживающий немногочисленную клаку в виде виртуального «Всемирного клуба петербуржцев», международный и российский орденоносец, числящийся в списке почетных граждан Санкт-Петербурга, г-н М.Б.Пиотровский морочит голову вышестоящему начальству елейными песнями, байками и прибаутками о «культурном наследии и непревзойденной роли Эрмитажа в истории России».
В общем, не Достоевский - символ русской культуры, а Пиотровский! Впрочем, как известно, понятие культура, как и любая другая категория, является искомой, что создает почву для спекуляций товарища (бывшего коммуниста) Михаила Пиотровского.
Широко известно, что Михаил Пиотровский - ученый, специалист по мусульманству (а значит, и пропагандист идей Корана - кто искренне не любит свою профессиональные знания, за которые он получает деньги?).
Но он почему-то и лауреат премий, а также сын армянки и обрусевшего поляка-коммуниста Б.Б.Пиотровского - советского героя социалистического труда и орденоносца (два ордена Ленина и один Октябрьской революции, три Трудового красного знамени; есть и еще другие награды от обкома КПСС, утверждавшего наградные списки), члена обкома КПСС, морочившего голову о «светлом будущем всего человечества - коммунизме» !
Еще раз хочется спросить: кто держит информационный сайт музея «Государственный Эрмитаж» - не профессор и не академик Михаил Пиотровский, но тоже Пиотровский. Не родственник ли он генеральному директору музея «Государственный Эрмитаж» ?
Можно и далее продолжать, но пока не пришло время… !

Ирина Пиотровская -- жена директора Эрмитажа, одного из самых известных российских менеджеров, -- работает директором проектов в Модном доме Татьяны Парфеновой. Мы беседовали с ней в пятницу, в конце дня, в производственной части, далеко от минималистских витрин Модного дома. Пока разговаривали, Михаил Борисович дважды позвонил супруге -- на выходные планировалась дача.
-- Ирина Леонидовна, трудно ли быть женой символа Петербурга, чье имя неразрывно связано и с городом, и с одним из лучших музеев мира?
-- Трудно. Очень трудно. Этот человек рос в особой среде, с детства вращался в определенном кругу людей, определенного ума и положения. Он только став чуть больше стола уже помогал своему отцу -- работал в архелогической экспедиции в Армении (Борис Пиотровский -- директор Эрмитажа в 1964-1990 годах. -- Ред.). Когда ему было лет 18 и он учился на восточном факультете, то уже переводил для очень высоких правительственных делегаций. Вообще трудно соизмерять себя рядом с ним.

Как Михаил Борисович борется со своим культом личности?
-- Совершенно не борется: культа никакого нет. Может быть потому, что он довольно закрытый человек. И его умение держать себя -- не нарочитое "ах, извините", "разрешите пройти"... Он тактичен одинаково со всеми. Звезды -- по телевидению одни, дома другие, третьи, десятые. Пиотровский везде одинаковый.

И все-таки, в России культа личности трудно избежать тем, кто попадает во власть, или тем, чье слово для власти значит очень много.
-- Думаю, очень многое зависит от окружения, в котором человек работает. Вот, например, Путину этот самый культ, скорее, создают. Я с Путиным работала 6 лет. Мы вместе начинали, когда он набирал команду в Комитет по внешним связям. Самые тяжелые годы, когда в городе оставалось хлеба на 5 дней... Мы так крутились, безумно. Я международник, окончила в Москве финансово-экономический, валютно-финансовые отношения, специфика -- арабские страны. Здесь, в Петербурге, не было специалистов по рыночным отношениям. Путин сам набирал людей -- была сильная, хорошая команда. Человека создает его окружение.

Привлекает ли Вас супруг для принятия деловых решений?
-- Дома все на равных. Я помогаю ему по мере возможности. Что касается работы, никогда не вмешиваюсь в его дела. Это не тот бизнес, когда муж, например директор ресторана, советуется, как можно что-то там в бизнесе изменить. Эрмитаж -- слишком огромная машина.

Ваш сын Борис работает сейчас над сайтом Эрмитажа?
-- Он учится в Финэке, на четвертом курсе, на факультете менеджмента. Когда Боря маленький был, Борис Борисович привез ему компьютерную приставку к телевизору. Тогда еще ни у кого таких не было. И когда ему было 10 лет, он уже прекрасно владел компьютером. Когда он учился в последних классах школы, появился компьютерный отдел в Эрмитаже. Когда сыну было 13, у него уже был самый лучший сайт. Он и сейчас ведет проекты в Эрмитаже. Но его так и не увлекла дизайнерская стезя.

Вы, как экономист, повлияли на сына?
-- Мы хотели, чтобы он пошел на восточный факультет, как и дочка, которая закончила арабское отделение, но сейчас работает в Дрезднер Банке в Москве, возглавляет департамент валютных операций. Получается, что я, как финансист, повлияла на нее, плюс несколько языков, которые она знает благодаря восточному факультету. Она работоспособная девочка. Замужем.

Вы не хотели послать Бориса учиться за границу?
-- Сын в будущем году заканчивает университет, учит два языка -- английский и французский. Но чтобы за границей учиться? Машенька уехала из дома, а мне второго ребенка отпускать не хочется. Вдруг он там останется. Его и сейчас в поездки нужно выталкивать. Говорим ему: Боря, тебе нужен язык, тебе нужно видеть, как люди работают.

А Вы, как москвичка, сразу себя хорошо ощутили в Петербурге? Ведь Вы попали в семью с сильными петербургскими традициями. Как Вам здесь?
-- До сих пор не могу привыкнуть к городу. В семье было, конечно, все великолепно. Ну как может быть не великолепно, когда рядом с тобой Борис Борисович! Борис Борисович Пиотровский был человек удивительный. Миша внешне больше похож на маму, а внутренне -- на отца. Но более динамичный. Сейчас я к Петербургу привыкла. Но когда я приезжаю в Москву... Мне бы хотелось жить в Москве. Москва быстрее все впитывает. В Петербурге -- благородство, деликатность, спокойствие. А мне не хватает динамики. И я не могу терпеть, когда сами петербуржцы говорят "Питер". Это так пошло.

Что запомнилось из петербургских традиций семьи Пиотровских?
-- Когда Боренька был маленький, мама Михаила Борисовича заставляла нас гулять с детьми. Гулять мне страшно не хотелось. Мы приходили в Эрмитаж и гуляли по залам. Я сажала сына на бедро, и так мы ходили, смотрели часами. Я не говорила Боре: смотри, какая картина, автор такой-то, запомни. Нет. Я стала наблюдать за Борей -- и однажды обнаружила, что он смотрит на пол. Мы переходим из зала в зал, рисунок пола меняется -- два часа Боря смотрит пол. Следующий раз он "ведет" потолок. У него были свои пристрастия. Есть одна картина, он ее называл "Капочка", в испанском зале, забыла автора. Он подходил к ней, как к живой, и даже с ней разговаривал. Потом возвращались домой, а он говорил: "ой, мама, Капочка пришла".

Столичные СМИ называют Михаила Пиотровского лучшим менеджером России. Что вы об этом думаете?
-- Ему бы фирму возглавить... Я узнаю о его делах в основном через телевидение. Или, например, сегодня прочитала в "Деловом Петербурге" о том, что он подписал какое-то соглашение. Сегодня утром в 8.15 смотрела его прямой эфир и узнала таким образом, что происходит в Эрмитаже. Думаю иногда: надо же, как здорово придумано! Дома это не обсуждается: если человек каждый день приходит в 11 или 12 часов ночи, ему нужен отдых. А тут я еще буду приставать: что у тебя интересного, скажи...

Дом -- это крепость семьи?
-- Абсолютно. И никаких лишних людей, чаев, звонков. Стараюсь его как-то оградить. Ему надо отдохнуть от людей.

Михаил Борисович соответствует образу восточного человека?
-- Нет, хотя, может быть, он -- носитель восточного темперамента. Я его темперамент заметила в Ираке, где мы познакомились. Когда мы вышли из самолета в Багдаде, оказалось, что делегацию никто не встречает. Михаил Борисович один знал об этом заранее -- но в самолете мирно спал. Потом нас привезли в посольство, поселили, разберемся, мол. Нам выдали какие-то копейки, и мы решили их целиком потратить на музеи. Михаил Борисович моментально нас взял в оборот и повел -- это было так захватывающе!

Как Ваша семья отдыхает?
-- Каждый год мечтаем 3 недели побыть за городом у себя в Комарово. Но никогда не получается. Такая вот мечта. Побыть вместе, выспаться, отдохнуть.

Как Вы попали к Татьяне Парфеновой?
-- Это случайно произошло. С Татьяной были знакомы и раньше, когда я еще работала в Смольном. После тех огромных, мощных проблем, над которыми приходилось работать в Комитете по внешним связям, это совсем другой мир. Я работаю директором проектов. Выезды на показы прет-а-порте должны иметь экономическую отдачу, не только хорошие отклики в газетах.

Чья идея продавать вышитые шарфики Татьяны Парфеновой в Эрмитаже?
-- Не моя. Это было решено без меня. Смотрю по телевизору: стоит мой муж с Татьяной Парфеновой -- и оба довольные. Она достойный дизайнер, достойна того, чтобы ее изделия продавались в Эрмитаже. Иностранцы ее вещи покупают охотно. Таня очень чувствует моду, чувствует ее примерно на год вперед.

Кто одевает Михаила Борисовича?
-- В основном я, конечно, что-то советую. И здесь, и в поездках. Но это бывает с криками, скандалами, он не хочет идти -- страшное дело затащить его в магазин, заставить что-то примерить. Шарфы? Как-то они сами прижились. Он их покупает, я покупаю. У меня было даже такое впечатление, что это как-то связано с арабским миром. Он говорит, что видит сны на арабском языке. Арабы, бедуины закрывают лицо шарфами. Когда-то он был начальником международной экспедиции в Йемене. И потом на фото я увидела на нем шарф в первый раз. Может быть, это что-то неосознанное, ни в коем случае не заимствованное, например, из итальянской или французской моды. Он даже на даче сидит в рубашке и шарфе на шее. Он говорит, ему так комфортно.

А Вы где одеваетесь?
-- Мне страшно нравятся вещи Тани Парфеновой, особенно деловой костюм. Я практически не ношу юбки -- только брюки. Там, где я прежде работала, была нужна белая рубашка и пиджак. Я привыкла к нему. А Таня делает еще и элегантные костюмы. Мне очень нравится.

При вашей общей семейной занятости кто занимается домом? Пользуетесь ли услугами дизайнеров по интерьеру для оформления дома, дачи?
-- Не представляю, чтобы Михаил Борисович привел дизайнера и тот сказал: здесь повесьте это, а там поставьте то. Может быть, и есть такой дизайнер, но я не могу его представить у нас в доме. Когда-то с удовольствием ездили на Наличную в антикварный магазин, покупали какие-то вещи. Вот так потихоньку сложился дом.

Часто ли Вы или Михаил Борисович покупаете книги?
-- Под моим нажимом он покупает их теперь меньше. Но каждая выставка сопровождается альбомом. Остальные -- это научные издания. Есть вещи, ему нужные -- это его жизнь и работа. Вообще у нас книг очень много -- их просто негде держать. В комнатах книг нет. Там, где отдыхают люди, их нет -- иначе можно с ума сойти.

За что любят Пиотровского?
-- Он человек удивительного благородства, порядочности. И это нельзя не оценить. В Эрмитаже все, что он делает, -- это для людей: чтобы люди ходили в Эрмитаж. Ну, отменим скидки для детей, выиграем копейки. Если дети не будут зимой бегать по улицам, а придут в Эрмитаж и просто будут сидеть -- это уже хорошо. Им тепло и хорошо. Сегодня они смеются, завтра задумались -- это же очень важно.

Время прочтения:

Мне нельзя задавать только два вопроса: почему я ношу шарф и какая моя любимая картина.

Эрмитаж – это скит. Для большинства людей это место, куда можно уйти и где скрыться.

Мы очень церемонны. Наши выставки имеют имперский уклон не потому, что мы такие гордые. Мы просто должны это сохранять: царя нет, но многие традиции остались. Есть дом-царь. А мы не то чтобы его слуги, но помогаем распространять дух дома. Эрмитаж – это дворец, который потрясающим образом помнит себя. И все вокруг должно определяться дворцом, его стилем и вкусом.

Культура и политика взаимосвязаны. Только культура стоит над политикой. Когда все в политике рушится, культура остается мостом между людьми, который взрывают последним.

Без выставки в Версале никакой встречи Путина с Макроном бы не было. Новый президент Франции не стал бы проводить встречу без повода. Искусство, которое соединяет народы, всегда несет дипломатическую функцию. Кризисы преодолевались с помощью искусства. Вспомним советское время: сначала отправляли выставку, а потом восстанавливались отношения.

Когда стало понятно, что древней Пальмиры больше нет, я испытал гнев. Совершенно ясно, что памятники и сокровища можно было защитить.

Любая ближневосточная война напоминает крестовый поход. Известна история, как во время русско-турецкой войны Екатерина I собрала все драгоценности, дала взятку туркам, те открыли коридор, и русские вышли из окружения. Воевать можно только за памятники и их защищать.

Музей никогда не станет полностью виртуальным. Сейчас и без того полно всяких шапито, где зараз показывают все картины Ван Гога. Ничего плохого в этом нет, за исключением того, что такой формат не назовешь музеем, где есть энергия подлинной вещи.

Нам говорят: вот вы молодцы, обратились к современному искусству! Но ничего в этом нового нет. Императоры покупали современное им искусство. А первая выставка современного искусства проходила в Петрограде в 1918 году в Зимнем дворце. Разве сегодня мы можем находиться в стороне?

Мы должны не только угождать посетителям, но и знакомить их с чем-то новым. Когда мы поставили черепа и чучела Фабра в зале Снейдерса, то и на Снейдерса люди стали обращать внимание, хотя мимо него обычно быстро проходят.

Большого ажиотажа в связи с выставкой Яна Фабра не было. Посетителей стало чуть больше, но это было несравнимо с Серовым или Айвазовским, которые в разы увеличили посещаемость Третьяковской галереи. Задача заключалась в том, чтобы Фабра увидели те, кто на него не пришел бы никогда.

Доверие – это не демократия. Это знак силы.

В сложных условиях, как известно, поэты пишут хорошие стихи, художники – хорошие картины, а когда все свободно, то ни черта и не происходит.

Я вполне приемлю существующий режим. Мне хотелось бы не занимать никаких позиций, но иногда это нужно сделать и помочь. Для меня избираться в Госдуму в 2011 году было примерно тем же, что написать письмо патриарху про Исаакиевский собор. Есть ситуации, когда ты должен выйти из ряда и что-то сказать.

Было бы гораздо хуже, если бы никого не интересовало твое мнение.

Многие процессы, которые происходят в обществе и мире сегодня, объясняются одним выражением: Back in USSR. Название бит- ловской песни как нельзя кстати. Тем более что оно пародирует Back in USA Чака Берри. А мы здесь, в Петербурге, стараемся жить, как в песне Simon & Garfunkel Bridge over Troubled Water (Мост над бурными водами. – Esquire).

Петербург надо любить как минимум затем, чтобы он не утонул. Он очень легко разрушается. Город построен на болоте, у города есть пророчества, город ненавидят. Он в любой момент может уйти под воду.

У меня насыщенная разнообразная жизнь. Я живу во многих мирах и продолжаю быть востоковедом. Мне некогда жалеть о том, что что-то пошло не так. Разнообразие создает идеальность.

Музей – это мощный рычаг очищения.

Государственный Эрмитаж в этом году празднует два юбилея: 250-летие музея и 70-летие его директора Михаила Борисовича Пиотровского. Под его руководством музей с мировым именем работает уже 22 года.

Однако Пиотровский известен не только как глава музея, но и как общественный деятель. К его мнению всегда прислушиваются, он способен повлиять на принятие каких-либо решений, касающихся жизни города. За годы своей активной деятельности Михаил Борисович дал десятки интервью. В день рождения директора Эрмитажа сайт собрал его высказывания о литературе, искусстве и легендарном шарфе, который всегда можно увидеть наброшенным на плечи историка-востоковеда.

Об интересе к искусству

Наша задача - научить человека разбираться в искусстве. Понимание прекрасного формируется с детства. Поэтому мы рады и детям, и студентам, готовым проводить в музее много времени. Это важно, поскольку люди (как мы уже убедились) утратили способность вести дискуссии. Они стремятся навязать собственное мнение и отвергнуть чужое. Из-за этого красочный мир становится черно белым, а обществу требуются люди со сложным восприятием жизни. Я говорю не только об искусстве: это условие нашего выживания в XXI в. Убежден, когда люди не видят сложностей, ракеты начинают падать. (сайт Эрмитажа)

Об эффективности

Учитесь видеть прелесть в мелочах. Мы привыкли мыслить глобально, каждый мечтает заработать миллион, на меньшее не согласен, оттого сидит на печи и бездельничает. Это подлинная национальная трагедия! (Итоги .ru)

Об альтернативе и эротике

Надо давать альтернативу в виде хороших и интересных продуктов. Тогда никого не будут интересовать глупости. Порнографию уже давно никто не смотрит, потому что приедается. Зато красивую эротику любят и смотрят все. (Журнал Interview)

Михаил Пиотровский: «Наша задача - научить человека разбираться в искусстве». Фото: www.globallookpress.com

Об имперском государстве

В империи народам, с одной стороны, плохо, а с другой - хорошо. Они причастны к ее большим задачам и большой славе. Не будем забывать, что империя всегда гордится тем, что она состоит из многих народов и гордится своим реально существующим культурным разнообразием. Лувр, Эрмитаж, Британский музей рождены империями и с удовольствием собирают вещи и предметы искусства разных цивилизаций и культур. Империя умеет любоваться всем этим. И именно через имперские музеи люди часто осваивают "свою" культуру и понимают «свою» цивилизацию. Четкость имперских принципов - свобода веры, языка, культуры до какой-то черты, а дальше - власть императора держала мир. (RG.ru)

О кризисе

В кризис все начинают ходить в музей, количество посетителей резко увеличивается. И так повсюду в мире. Ты не можешь купить новый автомобиль, но можешь часто ходить в музей, удовольствие получать. Ходят и ходят. То ли некуда идти, то ли повод для оптимизма ищут.(Forbes.ru)

О литературе

Я думаю, что братья Стругацкие были лучшими писателями нашей эпохи, нашей молодости, и вообще вся русская литература потом вышла из фантастики, потому что все пишут знаменитые нынешние писатели, пишут они фантастику, но только она такая, менее интересная, чем то, как писали Стругацкие. Это была одновременно и высокая литература, и увлекательная литература.(Эхо Москвы)

О легендарном шарфе

Моя жена считает, что шарф произошел от моего пристрастия к бедуинам, как бы спецодежда арабиста. Я снимаю его, только когда мне дают ордена. И еще один случай был, на открытии сессии британского парламента, там, где королева. Жене с шарфом можно, а мне — нет. Их хваленая демократия до нашей не дотягивает. (Журнал Tatler)

Михаил Пиотровский: «В кризис все начинают ходить в музей, количество посетителей резко увеличивается. И так повсюду в мире». Фото: www.globallookpress.com

Об истоках менеджмента

Археология - это та дисциплина, которая в советское время сочетала менеджмент, поиск денег, науку и хитрую финансовую отчетность. Так вот, с моим археологическим опытом мне легче вживаться в рынок, который при всем при том должен все-таки регулироваться. Чем? Да, наверное, совестью. (Учительская газета)

О провокациях

Провокация, конфликт учат думать. И чувствовать. Если вас ничего не задело, не будет проникновения, сопряжения с искусством. Музей должен учить думать и заставлять спорить. Авангардное искусство так и родилось—из конфликта. (Время новостей)

Об оценке искусства

Раз вещь в музее - значит, искусство. Как обращаться с искусством и даже что в нем экстремистское, а что неэкстремистское, что неприлично, а что прилично - только музеи являются здесь конечными судьями. (АиФ)

О подлинности

Люди часами стоят в очереди в Эрмитаж, хотя любую картину можно прекрасно рассмотреть на экране компьютера или в книге. Но в музее все понимают, что видят подлинную вещь, и это особое впечатление. Оно очень нужно людям в сегодняшнем мире, где не знаешь, чему и как верить. (ИА Росбалт)

Михаил Пиотровский: «Провокация, конфликт учат думать». Фото: www.globallookpress.com

О городском пространстве

Самые страшные изменения в городе связаны даже не с архитектурой. Это — огромное количество автомобилей, которые загаживают город. Эти «тараканчики», которые стоят повсюду и из-за которых города не видно. Иногда в какой-нибудь выходной день их нет, и вдруг ты видишь, какая же красота вокруг! (Вечерний Петербург)

О туризме

Туризм - вообще очень развращающая вещь, в том числе для государства. Мы знаем десятки стран, включая Египет, пытавшихся жить на обслуживании приезжающих иностранцев. В этой связи мне даже больше нравится, как поступал Ирак. Там восстанавливали памятники, древние города, хранили культурное наследие, но прежде всего для своих граждан. (Эксперт Северо-Запад)

Об иконах

Икона в музее - произведение талантливого автора, а в церкви - предмет и способ поклонения: некогда вникать в нюансы и восхищаться трудом мастера. В Эрмитаже, так же как и в Третьяковке, хранятся тысячи икон. И с каждой, уверяю вас, можно сделать полноценную копию, а затем освятить её и молиться. (АиФ)

Об общественном мнении

Я ученый, и потому скептически отношусь ко всякого рода опросам общественного мнения. А в достоверность статистических подсчетов не верю абсолютно. Широкие массы, если с ними правильно поработать, скажут то, что от них ждут. (